Гнёт Луны

Ил смирилась с мыслью, что Сонечка бессовестно втрескалась в Томаса. Она лежала под одеялом и печально вздыхала все утро под детские визги и хохот бородатого соблазнителя, который играл с племянником и другими детьми на улице. Тихое оповещение на телефоне отвлекло ее от страданий и неразделенной любви. Когда она открыла сообщение от Феликса, то возмущенно всхрапнула. Мужчина отправил ей фотографию мускулистой спины спящего Ричарда. Ил спрятала смартфон, но через секунду уже всматривалась в симпатичные ямочки на пояснице оборотня и нервно кусала губы.

“Доброе утро, Пинки”

Ил отправила короткое “извращенцы” и прижала телефон экраном вниз к матрасу. Ответ пришел незамедлительно. Фотография голого напряженного торса Феликса встряхнули Ил стыдливым визгом, и девушка накрыла голову одеялом. Смущение, любопытство и легкое возбуждение вскружило Ил безрассудством, и она написала: “И все?”.

Когда на экране высветился пугающий вздыбленный член в переплетении синих вен с багровой головкой и кулаком у крупных яичек, Ил охнула и уткнулась лицом в подушку. Щеки горели от стыда, а мысли спутались в трепещущий клубок.

“Твоя очередь, Пинки”

Ил покусала губы, одним глазком рассматривая фотографию мужского достоинства и раздумывала над дилеммой — а стоит ли поддерживать шалости с Феликсом. Чертенок на ее плече проголосовал за, а ангелочек жутко покраснел и промолчал. Поэтому девушка щелкнула голую грудь с торчащими розовым сосками и решительно, крепко зажмурившись, отправила снимок Феликсу.

Пятиминутное молчание в эфире, искусанные губы, мокрое пятно на кровати и, наконец, долгожданный ответ —- фотография с кулаком на влажной и блестящей головке и белыми густыми каплями, стекающими по пальцам. Непристойный снимок с мужским достоинством и запачканной рукой был одновременно отвратительным и извращенно-чувственным.

Ил скользнула пальчиками к промежности и через несколько рваных движений глухо застонала под спазмом мышц внизу живота. Она закусила подушку и медленно выдохнула.

Стук в дверь, и в комнату заглянула Соня, которая с улыбкой оповестила, что готов завтрак, а затем подошла к кровати села на краешек матраса. Она печально посмотрела на Илону:

— Прости меня, но Томас…

— Томас отрастил охрененную бороду, — хохотнула Ил. — Не буду спорить, в такую бороду можно влюбиться с первого взгляда.

— Как ты думаешь, Белла одобрит наши отношения?

— Я не думаю, что Томас будет с ней советоваться, с кем ему жить и строить семью, — девушка зевнула и натянула штаны. — Да и Белла раз не высказала свое фи при первой встрече, то ты ей понравилась.

Соня с улыбкой покинула Ил, которая еще пять минут посидела на кровати и решила, что и не любила вовсе Соню, и на душе стало легко и спокойно. Они смогут быть хорошими подругами.

На завтраке коварный Феликс совсем не подавал вида, что поутру отправил Ил гнусные фотографии и спустил в кулачок. Мужчина был спокоен, улыбчив и общителен. Пока Ил искала в его жестах, глазах и словах хоть какую-то неловкость, которую испытывала сама, упустила нить разговора между ним и Томасом. Ричард тем временем торопливо заклацал по смартфону. Через несколько секунд телефон Ил в кармане мятых штанов требовательно завибрировал.

“Прекрати пялиться на моего мужа. Это неприлично.”

И вдогонку отправил свой член, перевязанный атласным бантиком. Ил поперхнулась яичницей и спрятала телефон под удивленными взглядами присутствующих в карман. Ричард даже не покраснел — он уже успел вытереть рот и подбородок Фериилу, подлить сыну в стакан молока и поправить на его груди салфетку.

Ил почувствовала себя нашкодившей девочкой-подростком, которая на семейном ужине получили неприличные фотографии от изварщенцев. И эти самые извращенцы сидели по другую сторону стола и бровью не повели на ее возмущенные вздохи. Лишь Томас кинул на девушку подозрительный взгляд и спросил:

— У тебя все в порядке, Пинки?

— Да, — Ил потупила глазки на яичницу с сосисками и жутко покраснела от изучающего взора оборотня. — Все в порядке.

— Ри себя прилично ведет? — уточнил Томас.

— Что за вопросы? — цокнул Ричард.

— Фериил рассказал про ваши поцелуи, — мужчина нахмурился.

— Да, прямо в губы, — пробурчал с набитым ртом мальчик. — И еще вас подговаривала поцеловать тетю Соню. Тетя Пинки подглядывала за вами в окно и сказала, что взрослые всегда целуются.

Вдова бросила быстрый и стыдливый взгляд на пунцовую, как вишенка, Илону, и Томас сдавленно выдохнул. То ли от гнева, то ли от смущения.

— Сына, некоторые вещи не стоит обсуждать с дядей Томми, — Феликс глотнул кофе.

— Вы опять за старое? — Томас сердито посмотрел на Ричарда. — Серьезно, Ри? Тебе в прошлый не хватило истерик?

— Господи, Томми, — парень закатил глаза. — Мы с Пинки просто хорошие друзья.

— Друзья тоже целуются в губы? — Фериил раскусил сосиски и с любопытством посмотрел на Ричарда. — Вы с папой тоже друзья?

— В том числе, — Феликс хохотнул. — Но мы с твоим папой прежде всего любим друг друга.

— То есть друзей не любят? — пискнул один из сыновей Сони.

— Любят, но иначе, — Феликс потер бровь.

— А в чем разница? — Фериил прожевал кусок сосиски и шумно сглотнул.

— Когда подрастешь, поймешь, — Ричард потискал сына за щечку.

Ил опрокинула в себя кофе, чтобы скрыть неловкость и поднялась из-за стола. Томас сощурился на Ил, и она буркнула:

— Мне надо покурить.

— Курить вредно, — недовольно отозвался Фериил.

Томас подхватил тему вредных привычек, и Ил выскочила из столовой. Во дворе она за несколько прыжков оказалась на кирпичном заборе и разлеглась на нем, свесив ноги.

— Ричард, конечно, идиот, — послышался голос Томаса снизу, — но я бы не хотел, чтобы ты сделала ему опять больно.

— Томми, он взрослый мужик, — Ил вдохнула в затянутое тучами небо дым. — Семейный мужик с ребенком.