Your Personal Boggart - Заставь меня жить
Только сейчас замечаю, что у него необычная манера разговора, словно он делает великое одолжение тем, что разговаривает с тобой - медленно, растягивая некоторые гласные, но при этом его речь чёткая и не скомканная, какая порой бывает у меня.
- Тем не менее, некоторые из вас опускаются до далеко не лестных высказываний в мою сторону, - отвечаю в тон блондину, а он лишь пожимает плечами.
- Всем мил не будешь.
Согласно киваю, поворачиваюсь лицом к окну, щурюсь на расплывчатый солнечный диск, свет которого способен лишь отражаться от снежной глади, но не более. Ни грамма тепла.
Тихий шорох ткани о каменную поверхность - Малфой следует моему примеру, замирает на почтительном расстоянии, но всё же достаточно близко, чтобы я смог почувствовать необычность ситуации. Некоторое время проходит в молчании, слышны лишь отдалённые голоса детей с улицы да тихий гул двигающихся лестниц. Мы находимся в одном из крыльев пятого этажа, куда редко заходят ученики.
- Том Реддл… Он же выпускник Слизерина и наверняка его знает твой отец.
Пытливо всматриваюсь в тонкий, даже изящный профиль слизеринца. Не спорю, я лицемерю, ибо отлично знаю, что отец Драко, Люциус Малфой, является Пожирателем Смерти, иначе, что он делал вчера на собрании подданных Тёмного Лорда? Просто мне интересно, что ответит Малфой-младший.
Драко заговаривает не сразу, а когда делает это, то в его лице не меняется ровным счётом ничего. Смутно размышляю над тем, что, возможно, подобная непробиваемость является общей чертой всех слизеринцев.
- Безусловно, мой отец учился вместе с Реддлом. Зачем ты спрашиваешь? - Последняя фраза получается несколько жёстче, к тому же Малфой поворачивает своё лицо ко мне и вопросительно изгибает бровь.
- Думаю, мой интерес легко объяснить, - уверенно отвечаю, нисколько не проигрывая в войне наших взглядов.
Вскоре напор слизеринца смягчается и он, вновь обратив свой взор на красоту за окном, произносит с едва различимой усмешкой в голосе:
- Не в правилах слизеринцев сдавать своих же. Думаю, гриффиндорцы придерживаются того же мнения.
На этом мы и расходимся, а я впервые серьёзно задумываюсь над истинными причинами его внезапного интереса к моей персоне.
Жизнь научила меня тому, что не стоит верить ложным стереотипам. Да, его отец - Пожиратель Смерти, но кто сказал, что Малфой - тоже? Или, по крайней мере, желает пойти по стопам своего отца. Бесспорно, в аристократичных семьях всё несколько по-иному, но стоит вспомнить о Снейпе, как я наотрез отказываюсь думать что-либо плохое о Драко. Как говорится, до первой бури.
От мыслей меня отвлекает голубое сияние в конце коридора, которое вскоре трансформируется в большого Патронуса - феникса. Птица подлетает ко мне, гордо расправив крылья, и голосом Дамблдора извещает о том, что директор желает видеть меня в своём кабинете как можно скорее.
Патронус тает на глазах, а я ещё раз смотрю в окно на фигурки первокурсников далеко внизу, которые лепят снеговиков и заливисто смеются, бросая друг в друга снежки.
Мог ли я в их возрасте предположить, каким «весёлым» получится мой седьмой год обучения в Хогвартсе?..
Конечно же, не мог.
Шумно выдохнув, прячу руки в карманах и бреду в сторону кабинета Дамблдора, непоколебимо уверенный в том, что мой визит не сулит ничего хорошего.
Глава 22
Маленькое и очень аккуратное изделие на тонкой цепочке. Загадочный предмет можно принять за кулон, но вряд ли подобная безделушка будет лежать на краю стола директора, да и «безделушкой» это не назовешь. Исключительно мастерски выполненный механизм, о природе которого я, к сожалению, ничего не знаю.
Внезапный дерзкий порыв толкает мою ладонь к вещице, когда голос Дамблдора пронзает тело разрядом испуга:
- Странная штука время. Своенравное и неумолимое, оно меняет свою скорость вне зависимости от наших желаний: то бежит слишком быстро, то тянется, как малиновая жевательная резинка из Сладкого Королевства. Однако если мы не имеем возможности повлиять на его ход, мы можем прокручивать уже случившиеся эпизоды в надежде что-либо исправить.
Мягкая улыбка волшебника, вышедшего из тени высокого стеллажа, и жест, которым он приглашает меня занять одно из кресел для посетителей кабинета, обнадёживают меня. Я с радостью перевожу дух и опускаюсь на мягко пружинящее сидение.
Янтарное сияние свечей приятно контрастирует с синевой вечернего небосклона за окном - это только усиливает ощущение уюта и радости от того, что я нахожусь в тёплом кабинете вне досягаемости намечающейся бури. Передо мной источает соблазнительный аромат чашка травяного чая, а директор выглядит так добродушно.
В неверном свете его лицо кажется ещё старше, только в мудрых глазах, окружённых сеточкой мимических морщин, можно разглядеть озорной блеск и лукавинку.
Сегодня волшебник облачён в мантию аметистового цвета, на роскошной ткани серебряными нитями вышиты шестиконечные звёзды, точно такие же украшают колпак на седовласой голове.
Дамблдор пододвигает ко мне хрустальную вазочку с засахаренным мармеладом. Вздыхаю и беру угощение, кошусь на постепенно сгущающуюся темноту за окном. Директор размешивает сахар в своей чашке, пристраивает ложечку на блюдце и, соединив кончики пальцев, миролюбиво спрашивает:
- Как твои дела, Гарри?
Прожёвываю мармелад и нарочито бодро отвечаю:
- Всё хорошо, сэр.
Дамблдор ведёт подбородком, пламя свечей отражается в стёклышках-полумесяцах, отчего я не успеваю понять характер его взгляда.
- Что ж, это радует. Однако я не думаю, что тебе стоит скрывать что-либо от меня, - сделав значительную паузу, директор добавляет. - Тебе есть, что рассказать мне?
Где-то я уже слышал подобный вопрос. Не без волнения встречаю внимательный взгляд волшебника и отмечаю, как затихают многочисленные подвижные механизмы, расставленные тут и там по всему кабинету.
Он прав, нет смысла скрывать, и я более чем уверен, что Снейп успел поделиться с Дамблдором своими опасениями насчёт моего состояния.
Сжимаю пальцами подлокотники и очень надеюсь на то, что мой голос не будет звучать испугано.
- Шрам…он беспокоит меня. К тому же, меня мучают необычные видения.
Что ж, моё откровение нисколько не удивляет волшебника, а я, в свою очередь, не удивляюсь отсутствию у него реакции. Конечно же, это мой замечательный профессор поставил директора в известность.
Но вот пушистые брови Дамблдора сходятся к переносице, а рассеянный взгляд устремляется в бесцельное путешествие по затенённому кабинету. Конечно, Снейп ничего не знает о видениях, и подобная новость становится неожиданностью для директора. Я стараюсь утихомирить эмоции, готовые вот-вот разбушеваться от неизвестности, которая может таить в себе самые ужасные ответы на один-единственный вопрос.
