Порабощенная

Диана

Я проснулась одна от странного ощущения холода и одиночества. И это в жарком Бахрейне, где порой кондиционеры не справлялись со своей главной задачей.

— Дав?..

Перевернулась на другой бок и пошарила по пустой постели. Тревога зажглась в мозгу красным маячком. Я обошла всю квартиру, но Дава не оказалось ни на кухне, ни в ванной комнате. Он ушел. А мне осталась лишь коротенькая записка с обещанием вернуться как можно скорее. Теперь, когда я знала, кто он, как, зачем и почему оказался вмешан в нелегальный бизнес, мне становилось еще страшнее. Дав сильный, опытный и смелый.

Но как невыносимо тяжело ждать его возвращения…

Он вернулся только ближе к полудню, когда я почти совсем отчаялась. Такой задумчивый и будто бы подавленный. Я кинулась к нему на шею, ощупала всего, жадно осматривая тело, касаясь плеч, рук, груди. Он еще не оправился от прошлой перестрелки, но, похоже, ввязался в новую переделку. Ни ран, ни других следов не нашлось, но меня это не успокоило.

— С тобой все хорошо? — тревожно спросила я, касаясь губами его подбородка. Давид снова отращивал бороду, и теперь она напоминала колючего ежа. Правда, это не заставило меня отказаться от поцелуев. — У тебя такой вид… Что-то пошло не так?

Он улыбнулся, но вышло как-то наигранно. Словно он пытался скрыть от меня что-то. А ведь мы поклялись друг другу: больше никаких тайн.

— Рахим больше не тронет ни одну девушку, — отрапортовал он и, коснувшись губами моей макушки, отстранился. — Приму душ: от меня пахнет смертью.

Все верно, мой темный ангел выполнил обещанное. Наверное, меня должны мучить угрызения совести, но я нисколько не сочувствовала Рахиму. Напротив, испытывала мстительное удовлетворение. Наверное, я буду спать крепче, зная, что одним паразитом на земле стало меньше. Впрочем, паразит — это слишком мягкое слово для такого, как он. Рахим заслужил смерть, туда ему и дорога. Если все то, что рассказывала мне нянька, не сказки — он попадет в ад и мучения его будут вечными.

Дав вышел из ванной, обмотав полотенце вокруг бедер. Я залюбовалась на него, но, заметив, как пропиталась кровью повязка на руке, молча пошла за аптечкой.

— Пустяки, я почти забыл про это, — отмахнулся Дав.

Но все же позволил мне сменить повязку. А в это время смотрел на меня долгим пронзительным взглядом.

— Ты уже местная легенда, — наконец сказал он.

— О чем ты?..

Я подняла голову, всмотревшись в его лицо. Пытаясь прочесть на нем то, что он явно не хотел говорить.

— Халиф знает, что я вытащил тебя от Рахима прежде, чем сравнять его заведение с землей. Ты поешь как райская птичка, моя любовь. И ты непозволительно красива для этого проклятого места.

Он обхватил ладонью мой подбородок и провел большим пальцем по губам. В другой момент я бы прикрыла глаза от удовольствия и отдалась на волю восхитительного возбуждения. Но не сейчас. Теперь Дав явно не хотел заниматься любовью. Что-то мучало его, не давало покоя.

— Если я нарушу приказ Халифа, он больше не подпустит меня к себе, — рассудил Дав. И мне показалось, что говорит он больше для себя, чем для меня. — Миссия будет провалена

 — Так не нарушай, — робко предложила я. И тотчас опомнилась: какая дура. Как можно рассуждать о том, о чем не имеешь понятия? — Если только он не предложил что-то такое… Чего даже агент под прикрытием не в силах выполнить и остаться человеком.

Поднялась и, положив аптечку на столик, оперлась о подлокотники кресла, в котором сидел Дав.

— Ты права, детка, — он обнял за талию и уткнулся в мой живот. — Халиф отдал приказ, который я не могу выполнить.

— Чего же он от тебя ждет?

 — Он хочет тебя, Диана. Понимаешь: этот сукин сын желает услышать твое пение.

Я прочистила внезапно пересохшее горло. Показалось, будто температура в помещении поднялась до небывалых отметок, иссушивая мое тело, точно финик.

— Если для тебя это важно, я спою для него. Мне даже хочется помочь тебе. Тебе и тем девочкам, которых пленил этот подонок.

— Ты не понимаешь!.. — обращённый на меня взгляд Дава полыхал голубым огнем. — Он захочет тебя, как только увидит. Ни один мужик не устоит перед твоей красотой и обаянием. Ты вся словно наполнена светом, к которому тянутся проклятые души. Халиф не станет исключением. Но я не готов потерять тебя снова. Слышишь, Диана?.. Риск слишком велик — он просто огромен.

Знать то, что он боится за меня и дорожит мной, было самым великим счастьем. Но я должна была рискнуть.

— Дав, ты сам говорил, как важно подобраться к нему. Я могу выступать в абайе, да хоть в парандже. И намазаться соком грецкого ореха, как принцесса в сказке. Черт, да я даже готова согласиться на пластическую операцию, лишь бы вызвать отвращение у этого Халифа. Но петь могу, ведь это моя профессия. В зале, среди сотен гостей ресторанов, где я выступала, были самые разные люди. И хорошие, и плохие. Так почему бы мне не приложить усилие и не выступить перед Халифом? Обещаю, сделаю все, чтобы ему не понравиться.  

Дав улыбнулся — теперь более искренне. Он словно оттаял.  И, кажется, принял решение.