Мой темный принц (ЛП) - Шэн Л. Дж.
У меня была стипендия на это и немного сбережений.
Прошел год с момента нашего разрыва, но мне казалось, что это было только вчера, когда он нес меня на плече из парижского бара, разбитую и рыдающую, и смотрел, как я сплю в гостиничном номере, несмотря на то, что вся его семья давила на него, требуя вернуться домой.
Волна эмоций обрушилась на меня, заглушив всю логику в моей голове. Мне было грустно, радостно, злобно, страшно, отчаянно и тревожно одновременно. Больше всего на свете я понимала, что не могу оставить нас вот так.
Пришло время получить ответы.
Ровно через неделю я стояла перед воротами Оливера.
С неба безостановочно лил дождь, как будто Потомак не получил уведомления о том, что у нас глубокая весна.
— Ты поступаешь правильно, Брайар. Эти сто баксов за перелет - необходимая трата. Тебе необходимо выяснить, что произошло между тобой и Олли.
Факты. Уже год я говорила себе, что жгучая, всепоглощающая боль, которую он оставил после себя, со временем притупится. Но это вовсе не так. Я просто стала лучше справляться с болью. Я по-прежнему жила, действовала, существовала с единственной целью - когда-нибудь встретить его снова.
Моя ободряющая речь сработала. Вроде как. Моя рука чуть дрогнула, когда я ткнула пальцем в переговорное устройство. Ответа не было. Я подождала несколько минут, прежде чем снова нажать на кнопку, стуча зубами под дождем.
Это не войдет в историю как одна из моих лучших идей.
У меня даже не было плана, в рюкзаке лежали только несколько батончиков и смена одежды, и я не знала, где проведу ночь. Не похоже было, что он откроет, внезапно уделит мне время после полутора лет отсутствия контактов и попросит прощения.
Мне просто... нужно было быть здесь. Независимо от того, как все обернется.
Тихое переговорное устройство дало мне все ответы. Я знала, что он работает, потому что сенсорный экран оживал при каждом нажатии.
Я попробовала позвонить на его номер, хотя подозревала, что он заблокировал меня еще в начале прошлого года. Я провела много ночей, оставляя сообщения о том, как сильно я его ненавижу за то, что он разрушил мою жизнь.
Как я и знала, звонок сразу же попал на голосовую почту. Я быстро набрала сообщение.
Брайар Ауэр: Это Брайар. Я у твоих ворот. Идет дождь. Открой.
Теперь это была просто Брайар. Я исключила из своего имени «Роуз» прошлым летом, когда Оливер не пришел с голубой розой. Я надеялась, что если уберу эту часть своего имени, то перестану думать о нем.
Глупо, глупо, глупо.
Дождь, который начался, когда я взяла напрокат эту рухлядь, называемую в аэропорту машиной, усилился в течение пяти секунд. Он стучал по моему лицу, телу и рюкзаку. Я зарычала, откинув голову назад. Сладкие капли дождя попали мне в рот. С моих губ сорвался крик.
Когда я выпрямилась, то уловила движение за стеклом окна на втором этаже. Кто-то наблюдал за мной из тени.
Я затаила дыхание и стала ждать, но занавеска больше не дергалась.
Какой трус. Чертов слабак.
Весь гнев, который я копила в себе последние восемнадцать месяцев, взорвался, вырвавшись наружу в виде пронзительного крика, заглушившего даже стук дождя.
— Оливер! — Я вцепилась в железные прутья и затрясла их. — Почему ты это сделал? Почему ты исчез?
Моя одежда прилипла к телу. Было холодно, сыро и жалко. Я продолжала трясти ворота в перерывах между криками, зная, что выгляжу не в себе, зная, что я не в себе. Я не заслуживала этого. Особенно от него.
Не знаю, сколько времени я простояла там, тряся ворота, требуя, чтобы меня увидели, возможно, подхватив пневмонию. Но в какой-то момент, может быть, через час после моего появления, из главных дверей вышли двое крепких мужчин, одетых с ног до головы в черные костюмы и приталенные рубашки.
Горький смех сотряс мой позвоночник, когда они подошли ко мне.
— О, потрясающе. — Я сжала кулаки на решетке. — Он привел охрану, чтобы выпроводить меня.
Один из них поправил наушник.
— Вы нарушаете границы.
— Нет, не нарушаю. Я нахожусь по другую сторону ворот.
— Вы трогаете ворота, принадлежащие господину фон Бисмарку. — Он отпер ворота и шагнул вперед, став живым щитом против меня.
Я инстинктивно отступила назад. Оба мужчины скрючили руки над своими грудями и посмотрели на меня с выражениями, которые кричали.
— Теперь ты посылаешь больших людей, чтобы запугать меня? — крикнула я, проходя мимо их плеч и направляясь к окну, зная, что у меня есть зрители. Что он слушает. — Как пали могучие. Не знаю, что заставило тебя превратиться из лучшего человека, которого я знала, в маленькую сучку, но достаточно сказать, что трансформация завершена.
Я представила, как Оливер вздрогнул, хотя было бы абсурдно думать, что после полутора лет ему все еще не все равно. Но почему-то я знала, что ему не все равно.
— Ты разрушил мою жизнь, знаешь ли. — Я проигнорировала грузных мужчин и выпрямилась, став выше и уставившись на пустое окно. Из моего горла вырвался ядовитый смешок. — Удивительно, как я росла, думая, что ты будешь в моем эпилоге, а оказалось, что ты всего лишь плохо написанный пролог.
— Мисс. — Другой охранник подошел ближе, не отходя от меня ни на дюйм. — Пора домой.
По крайней мере, он был мягким. Даже он, как я подозревала, знал, что его босс - мудак.
— Я пойду, пойду. — Я пренебрежительно махнула рукой перед его лицом, все еще сосредоточенная на этой детали. — Я просто хочу сказать последнюю вещь, потому что знаю, что он слушает. Ты получил то, что хотел, Оливер. Ты официально мертв для меня. Я никогда не прощу тебя. Я никогда не приму твоих извинений, если ты их принесешь. Ты все разрушил. Поздравляю. Ты стал таким же плохим, как Себ.
86
Брайар
Этого больше не случится. А даже если и случится, твое место на другом конце страны, дура.
Я откинула плечи назад, впиваясь ногтями в джинсы, пока руки не перестали дрожать. За последние пятнадцать лет я повзрослела. Я могла справиться со всем, что подкинет мне жизнь. Жизнь должна бояться меня, а не наоборот.
С этими словами я распахнула дверь и обнаружила Оливера, распростертого на своей все еще застеленной кровати. Луна просачивалась через балконную дверь, бросая тонкую ленту света на моего жениха. Он выглядел прямо как с картины Курбе: глаза с красными ободками устремлены в потолок, рубашка наполовину расстегнута, от него исходит непередаваемый запах алкоголя.
Мой милый, измученный мальчик.
Я чувствовала себя незваным гостем, как будто прервала мероприятие, на которое меня не приглашали, - разборки между Оливером фон Бисмарком и его демонами.
— Олли?
На несколько мгновений нас охватило молчание. Я даже не думала, что он меня услышал, пока его ответ не прошелестел по моим костям.
— Кажется, я сломал его навсегда.
Мы оба знали, кого.
С ложной уверенностью я подошла к кровати и села на ее край, погладив его по щеке. Ее температура потрясла меня. Холодная, ледяная и мокрая от слез. Оливер фон Бисмарк не был плаксой. Он также никогда не пил так много. Даже в детстве, когда мы тайком пили вино. Он всегда следил за тем, чтобы контролировать свое потребление, будучи одновременно и зачинщиком, и ответственной стороной во всех наших приключениях.
Я смахнула слезу большим пальцем.
— Кто это с тобой сделал?
Кто бы это ни был - я бы его убила. Даже если бы этим человеком был Себастьян.
— Я отвел его к врачу. Ну, подкупил его под ложным предлогом, если быть точным...
Он попытался прислониться к изголовью кровати, но покачнулся от выпитого. Вместо этого он перевернулся на край кровати и выблевал свои внутренности. Весь его обед и море водки смешались в бурлящее озеро.
— Вот дерьмо, — пробормотал он.
— Эй, не волнуйся об этом. — Я сжала его плечо, помогла ему встать прямо у изголовья и передала ему две таблетки с тумбочки. — Я все уберу.
