Хочу тебя испортить
– Что ты делаешь? – выпаливаю срывающимся голосом, как только удается возобновить речевую функцию.
Никогда раньше не обращала внимания, но, оказывается, прикосновения стоячего комнатного воздуха к голой коже можно ощутить физически. Он лижет прохладными языками сначала спину, а пару секунд спустя верх груди и живот. Ткань со скрипучим шорохом соскальзывает вниз по моим бедрам, и колючий воздух обволакивает уже их.
Руки Кирилла касаются моего тела всего лишь раз, когда он обворачивает предплечьем мою талию и, приподнимая, забирает из-под меня платье.
– Никогда не вмешивайся в мои дела. Не называй меня братом. И не смей, мать твою, при посторонних раскрывать в мою сторону рот, – жестко высекает он, тяжело дыша мне в лоб. – А лучше вообще, блядь, ко мне не подходи.
Выдав все это, чертов придурок выходит, прихватив с собой мое платье. Я же остаюсь в одном белье посреди затхлого чулана. В темноте и в компании такой же беспомощной и отчаянной, как и я сама, ярости.
Естественно, никто из той толпы не приходит. Не знаю, каким образом этот ублюдок зомбирует людей, но идти ему наперекор ни одна живая душа не решается. Я стучу в дверь, слышу постоянное движение по коридору, однако на мои просьбы принести мне какую-то одежду реакции не дожидаюсь.
В конце концов, приходится обшаривать в потемках чулан. И, слава Богу, я натыкаюсь на какой-то пыльный халат. Поколебавшись, надеваю его и, наконец, выбираюсь из заключения.
Половина пуговиц отсутствует, и полы белой тряпки приходится держать пальцами. Но хуже всего, что моего появления дожидается целая толпа. Включая чертового придурка – сводного брата! Он упирается спиной в стену, а перед ним в кольце его рук стоит какая-то девушка.
– Уф, какой прикид, личинка, – глумится Кирилл, пока я, едва сдерживая слезы унижения, прохожу мимо них. – Зачетная из тебя получилась медсестра.
– Я бы вдул, – прилетает с противоположной стороны коридора.
– Раскрой халатик!
Грубости сопровождают весь мой путь до конца коридора и выхода на лестничную клетку, но я так и не позволяю себе заплакать.
Пусть не думают, что сводному братцу удалось сломать меня. Я еще заставлю его поплатиться!
