Neлюбoff (СИ) - Максимовская Инга

Мы пьем холодное шампанское, заедая его ягодой. На мой взгляд, она больше похожа на пластмассу, но Софья жмурится от удовольствия. Так ничего и не надев на себя, она сидит по - турецки в кресле, пробуждая во мне невероятное, животное желание обладать ею.

- Что, почему ты, так смотришь - спрашивает она, заметив мой взгляд?

- Потому что, умираю от желания.

- И, что тебя сдерживает?меня не сдерживает ничего. Я хватаю ее в охапку, разбив при этом оба бокала для шампанского, и понимая, что, просто не смогу дойти до спальни, овладеваю ее телом, прямо на ковре гостиной. - Что ты делаешь со мной - шепчу я? - Я дарю тебе себя - отвечает она.

Она

- Ну, теперь можно и в ресторан - говорю я Анатолию, чувствуя, что еще чуть - чуть, и мы снова останемся в постели, рискуя умереть голодной смертью.

- Только, ты оденься. А то, я за себя не отвечаю - устало смеется он.- Одень платье, я ни разу не видел тебя в платье.

- Потому что, у меня их нет.

- Как это?

- Ну, нет и все. Я не умею их носить.

- Значит, сначала мы купим тебе платье, а потом - в ресторан.

- Ну, хорошо - соглашаюсь я, понимая, что тоже хочу платье. Ужасно хочу, просто до дрожи. Странно, у меня их в жизни не было. Все, какие - то брюки, шорты, футболки, которые я донашивала за выросшими детьми материнских подруг.

- Одень девочку нормально - говорила бабушка матери. - Как беспризорник, ведь, ходит.

- Вот еще. Выкидывание денег. Она растет, как на дрожжах, не накупишься - отвечала мать, наряжая меня, как мальчишку, потому что дочерей ее подругам бог не дал. Однажды бабушка купила мне платье - шелковое, с веселыми, нарисованными пчелками. Я налюбоваться не могла на него, мечтая, как выйду во двор, в этом чудесном наряде. Но мечтам не суждено было сбыться. Мать платье продала, и гуляла в нем по двору соседская девочка. Мне же достался кулек леденцов, и оплеуха, за слезы, которыми я оплакивала, убитые мамой, мечты.

- Эй, Софья, что с тобой спрашивает Анатолий. Он уже одет, при полном параде. Даже галстук надел. Красивый, уверенный в себе мужчина. Господи, зачем я ему? Этот вопрос постоянно мучает меня.

- Я думаю, что ты достоин большего, лучшего - отвечаю я.- Любящей жены, детей, семейных прогулок. А, что могу дать тебе я, кроме своего тела.

- Софья, давай я буду решать, что мне лучше - мягко говорит он, но глаза его мечут молнии.

- Ты спросил, я ответила - пожимаю я плечами.

- А, может, мне нужна только ты, которая для меня и женщина и ребенок. Целый мир для меня. Ты не думала об этом?

- Рано или поздно, тебе надоест до чертиков, такое положение вещей, - смеюсь я - и, ты захочешь иметь дом, ребенка. Своего ребенка - свое продолжение.И, ты думаешь, что живя с женой, пусть даже самой любимой, я буду вечно счастлив? - вступает он в полемику.- Софья, быт съедает чувства. - Да, но ты не перестаешь любить. Просто, любовь становится более спокойной, размеренной и нежной. Мне так кажется. И, уж точно, никогда ты не разлюбишь своих детей. Твои чувства к ним с каждым годом будут становиться, только, острее. Потому что, ты нормальный, не такой, как моя мать.

- Почему ты думаешь, что с какой - то фантомной семьей, я буду более счастлив, чем с тобой?

- Потому что, я знаю, какие чувства испытываю к тебе. Это не любовь. А ты, не сможешь любить за двоих. Рано или поздно наши отношения изживут себя.

- И, что же ты чувствуешь ко мне, если это не любовь - удивленно интересуется Анатолий?

- Не знаю - честно отвечаю я.- По - этому и спрашивала у тебя, что такое любовь. Что я чувствую к тебе? Я бы сказала - чувство собственности, благодарность, нежность, ревность.

- Но, ведь, именно из этого складывается любовь.

- Вот только я не могу оформить это все, во что - то целое. Все по - отдельности, понимаешь?

Он

Да, понимаю. Откуда же ей знать, что такое любовь, если он не видела ее. Это, как вывести человека из кромешной темноты на яркое солнце. Сразу нельзя, а то ослепнет.

- Ты знаешь, у моей матери был Ангел, почти настоящий - любящий и нежный. Он наполнял нашу жизнь светом, пока был рядом - потеплевшим голосом рассказывает Софья. - Но, проблема в том, что я такая же, как моя мать. Мама не умеет любить, не знает, что это такое. Она не эталон, конечно, но, у меня ее, кривые гены. Странно, бабушка любила ее. Обожала, а любви не научила. Я запомнила, только Ангела, потому что он, очень выделялся из хоровода маминых мужчин. Он дал мне понять, что счастье возможно. Только с ним я поняла, что такое настоящая семья. К сожалению, хорошее долгим не бывает.

- Расскажи мне про Ангела и твою мать - прошу я, и Софья пускается в воспоминания. Она делится мечтами о стране, из которой родом ее Ангел, отнесшийся со вниманием, к чужому ребенку, дочери женщины, вероломно разрушившей его мечты.

- Ты знаешь фамилию Ангела, какие - то его координаты - спрашиваю я?

- Знаю только фамилию. Да, и зачем. Он уже думать забыл о нас, как о страшном сне. Ему повезло, что он не связал жизнь с моей матерью. Надеюсь, что все у него хорошо.

-Это ничего - думаю я, и мысли мои оформляются в план, найти этого удивительного человека, который сделал столько хорошего для моей девочки. Человека, не давшего ей, совсем зачерстветь душой.

- Анатолий, ты обиделся на меня?

- Нет. Совсем не обиделся. Я все понимаю. Пойдем в ресторан, а то скоро, протянем ноги от голода. Клубника с шампанским, умереть нам не дадут, но хочется, чего - ни будь, более существенного - торопливо говорю я, стараясь закончить этот разговор. Я лукавлю. Обида поднимается во мне, откуда то снизу, заполняя своим черным ядом, каждую клетку организма.- Только, сначала за платьем. Хочу увидеть тебя в платье, до дрожи.

Платье мы выбираем долго. Ей все идет. Софье нравится черное, маленькое платье, но оно очень простое. В конце - концов, она находит, где - то на дальних полках магазина, шелковое, изумрудно - зеленое платье, оттеняющее ее прекрасные, кошачьи глаза. Платье обтягивает ее стройное тело, словно вторая кожа, делая ее похожей на лесную фею. Такую, как их рисуют в мультфильмах.

- Тебе нравится - спрашивает она? - Одобряешь?

- Одобряю. Идем скорее в ресторан, пока я не решил вернуться домой. Ты прекрасна, и вновь будишь во мне инстинкты - шепчу я, заставляя ее смеяться.

- Мы все успеем, Анатолий. У нас впереди еще много времени. Не буду снимать платье, пойду прямо в нем - решает Софья, и горячо целует меня, в знак благодарности, лишая возможности мыслить, обижаться и дышать. Я вжимаю ее стену примерочной кабинки, судорожно, задирая подол нового ее наряда.

- Платье порвешь - хрипло смеется она - услышат же.

- Пусть слышат, видят, думают, что хотят - сиплю я, резко входя в нее. - Ты сводишь меня с ума, пробуждая самые темные желания.

Она отвечает, двигается в такт со мною. Я вижу, как она закусывает губу, что - бы приглушить стон, полный удовольствия и страсти и чувствую, что больше не могу сдерживаться, извергаюсь в нее. По тому, как напряглось ее тело, я понимаю, что и она подошла к оргазму, почти одновременно со мной, и от этого мой экстаз становится еще ярче. Сердце танцует страстное танго, не в силах заглушить захлестывающую его чувственную музыку любви и желания.

- Не надевай трусики - прошу я Софью. Она согласно кивает, и засовывает маленькие, кружевные стринги в карман моих брюк.

- Ты сумасшедший, - тяжело дыша, говорит она - ненормальный, просто

- А, ты играешь с огнем, могла бы и в сумку убрать.

- Ты не считаешь, что так интереснее - говорит моя Софи, разглаживая руками безнадежно измятое платье?

- Я буду звать тебя Софи. Ты не против?

- Мне хорошо с тобой - говорит она задумчиво, игнорируя мой вопрос.- Ты заслуживаешь любви, Анатолий. Я постараюсь не разочаровать тебя.

ОнаПодожди меня здесь. Я быстро - просит меня Анатолий, оставляя меня на крыльце магазина. Спустя минуту я уже жалею, о своем опрометчивом согласии. Ветер, вздымающий тучи пыли, играет с легким шелком платья, образуя на нем, похожие на морские волны, складки. Странное лето, холодное и дождливое, больше похожее на плаксивую осень.Замерзла - спрашивает он, вернувшись, и накидывает на мои плечи пиджак, хранящий жар его тела? - Прости. - Пойдем. Ужасно хочется есть.