Маркиз должен жениться - Джеффрис Сабрина
— Все, что хотите, моя дорогая! — весело заявил он.
— Поклянитесь! — Инстинкт подсказывал ей, что он не сможет пренебречь такой клятвой.
Желваки заходили на его скулах. Он кивнул.
— Клянусь могилой моей матери, что сделаю все возможное, чтобы найти вашего жениха. И что по истечении двух недель вы будете свободны и сможете идти куда пожелаете.
Девушка облегченно вздохнула.
— Ладно, я принимаю ваше предложение.
— Отлично. Оставайтесь здесь. — Лорд Стоунвилл открыл дверь и кого-то позвал. Вошел коренастый мужчина. Мария его раньше не видела. — Постереги их, — приказал Стоунвилл и вышел в холл.
Поймав похотливый взгляд сторожа, Мария повернулась к нему спиной и задумалась о случившемся. Что с ними будет, ведь они отданы на милость вельможи без каких-либо моральных устоев? Она постаралась выбросить из головы мрачные сцены из романов, где негодяи похищали женщин и творили с ними ужасные вещи. В книгах говорилось об этом довольно туманно, но воображение Марии восполняло пробелы. Ее практичная тетушка довольно ясно поведала ей о том, как женщины и мужчины соединяются в спальне, так что девушка без труда могла представить, как негодяй вроде лорда Роктона раздвигает женщине ноги… Или негодяй вроде лорда Стоунвилла.
И как раз тут Фредди подошел к кузине и, оглянувшись на стража, шепнул:
— Этот Стоунвилл кажется приличным парнем.
Мария едва сдержала истеричный смешок.
— О да, вполне приличный. Мы познакомились с ним в борделе, где он шантажом заставил нас обманывать его бабушку.
— Во всяком случае, он не собирается передавать нас констеблю. И он стал разбираться с сумкой, хотя мог швырнуть нас в тюрьму, как только моя шпага полетела на пол.
В этом Фредди, пожалуй, прав. Стоунвилл выслушал их, а мог поступить совсем иначе. Но ведь он сделал это лишь потому, что она «подходила для его целей».
Дверь распахнулась, вошел лорд Стоунвилл и кивком отпустил сторожа. В руках он держал кипу какой-то одежды. Бросив ношу на диван, он заявил:
— Вам надо переодеться. Траур не годится для того, чтобы я представил вас бабушке. — Он указал на ярко-красное платье. — У нее возникнут вопросы, она может догадаться, что все это блеф.
Мария настороженно разглядывала одежду. Белые перчатки, чулки, шляпка из белого крепа с отделкой из красного шелка и такими же лентами оказались вполне приличными, но вот платье выглядело по меньшей мере кричаще: из дешевого шелка, с недопустимо низким вырезом.
— Я не могу такого надеть.
— Полли сказала, что оно должно подойти. Вы примерно такого же роста, как одна из ее девиц.
Из ее девиц? Наверное, эта Полли — хозяйка борделя.
— Все остальное пригодно, а платье слишком вульгарно.
— Это единственное, что мне удалось получить за такое короткое время, — огрызнулся он. — Завтра мы купим другую одежду, а сейчас вы наденете это.
Мария хотела заспорить, но потом решила, что сначала надо благополучно выбраться из этого злачного места.
Стоунвилл выжидающе смотрел на нее.
— Ну? Одевайтесь же.
— Не раньше, чем вы с Фредди покинете комнату.
— Простите, дорогая, но я не хочу рисковать. Если Фредди будет стоять снаружи, эти люди могут передумать. Вас двоих я тоже не могу оставить наедине без охраны. Вдруг вы удерете через окно? — Он бросил на нее веселый взгляд. — Поверьте, дорогая, вы даже представить себе не можете, сколько женщин в корсетах и рубашках я повидал на своем веку.
— Вот в это я легко могу поверить, — фыркнула Мария. — По крайней мере, отвернитесь.
— Отлично. — Он повернулся к ней спиной. Фредди последовал его примеру. — Только поторопитесь. Я хочу успеть в Холстед-Холл к обеду.
— Мопси, сделай, как он говорит, — взмолился Фредди. — Я скоро упаду в голодный обморок.
— Ты можешь хоть на минуту перестать думать желудком! — возмущенно воскликнула Мария.
С чулками все оказалось просто, но вот платье невозможно было застегнуть в одиночку, оно так плотно сидело в талии и груди.
— Фредди, застегни мне платье, пожалуйста.
Фредди словно окаменел.
— Я не могу.
— О Господи! — выразительно вздохнул лорд Стоунвилл и подошел ближе. — Я знал, что американцы ханжи, но это уж слишком.
Не успела Мария и слова сказать, как он начал ловко застегивать ее платье. К своему ужасу, она вдруг почувствовала, что слабый запах его одеколона и прикосновение умелых пальцев пробудили странный жар внизу живота. Плохо, очень плохо!
— Такое впечатление, что вы хорошо умеете обращаться с женским платьем, — как можно равнодушнее произнесла она. — Результат долгой учебы, насколько я понимаю.
— Ну, вы же знаете нас, распутников, — сухо отвечал он. — Практика, практика и еще раз практика.
Мария невольно задумалась, сколько же падших созданий прошло через его постель. Неужели он касался их везде, как рассказывала тетка? Мария сглотнула. Трудно не думать о таких вещах, когда его пальцы при каждом движении касаются ее спины. Еще хуже стало, когда он, спустившись до нижней части, замедлил работу.
— Платье мне слишком тесно, — смущенно заметила девушка.
— Все дело в чертовых маленьких пуговичках. — Сейчас он дышал ей прямо в шею, отчего по коже побежали мурашки. — Слишком мелкие для мужских пальцев.
Мария втянула живот, и он, наконец, справился с застежкой, но тут она заметила, насколько скандально выглядит в этом наряде: грудь слишком обнажена. Это стало еще очевиднее, когда Стоунвилл обошел ее кругом и окинул жадным взглядом.
— Отлично! Просто великолепно.
От этих слов ее обдало жаром, сердце отчаянно заколотилось. А когда его взгляд с особенным интересом остановился на ее открытой груди, в памяти тотчас всплыли советы практичной тетушки Роуз: «Мужчины будут стараться коснуться твоей груди. Не позволяй». Она нервно хихикнула, а Стоунвилл выразительно приподнял бровь.
— Полагаю, вы не привыкли к подобным нарядам.
— Конечно, нет. Обычно платья мне по размеру, а в этом я не смогу проглотить ни крошки, иначе эта дешевка на мне треснет.
Тут обернулся Фредди.
— Тебе не повредит сбросить пару фунтов, Мопси, — фыркнул он.
Мария бросила на него сердитый взгляд, но тут на ее сторону неожиданно встал Стоунвилл:
— Ваша кузина безупречна. Ничего не надо менять. — Он окинул ее одобрительным взглядом. — Абсолютное совершенство.
У Марии вспыхнули щеки. Она не привыкла к экстравагантным мужским комплиментам. Отец был слишком практичен, а Натан — поглощен делами компании. Трудно было не поддаться лести лорда Стоунвилла.
— Вы имеете в виду, что я безупречно подхожу для ваших целей, — холодно ответила она.
— И это тоже, — весело согласился он, подождал, пока она соберет свои вещи, и удивительно галантным жестом предложил ей руку: — Прошу вас.
Секунду Мария со страхом смотрела на нее. Неужели она настолько тронулась умом, что решила вложить обе их жизни вот в эту руку? Ведь человек этот мог сделать с ними все, что угодно, увезти их куда угодно, и они ничего не смогут противопоставить ему. Но, по крайней мере, они не окажутся в тюрьме.
Наконец Мария подала ему руку. Глаза Стоунвилла торжествующе блеснули.
— Мудрое решение, мисс Баттерфилд. Вы не будете сожалеть о нем.
Но в этом она как раз сомневалась.
Когда карета тронулась, Оливер вынул часы и поднес их к окну, чтобы в свете газовых ламп разглядеть стрелки — ага, шесть с минутами. Отлично, они успеют как раз к обеду. Бабушка никогда не пропускает обедов.
Он посмотрел на сидящую напротив женщину. Жаль, что на ней редингот. Платье лучше обрисовывает ее фигуру. И жаль, что ему не позволено снять с нее и платье.
Застегивая ей пуговицы на спине, он едва сдержался, чтобы не коснуться губами изящного изгиба ее стройной шеи. Странная и непривычная ситуация: стоять так близко от женщины и не иметь возможности дотронуться до нее. Оливер привык брать от женщин все, что захочет, и обычно они его в этом поощряли.
Шея мисс Баттерфилд может составить лакомое первое блюдо. Одни ее губы способны надолго удовлетворить мужчину, что уж говорить о пышной груди. На секунду Оливер позволил воображению нарисовать заманчивую картину: вот он страстно ее целует, потом рука скользит за корсаж этого слишком смелого платья…
