Буду с тобой
Семь месяцев спустя
— Ника! — Сонька повисает на мне, часто-часто всхлипывая, и у меня глаза тоже на мокром месте. — Какая ты уже большая!
— А то ты меня не видела! — делано возмущаюсь, но она права, живот у меня немаленький.
— Дай и мне её обнять, — смеется Олег, — и садитесь уже в машину. Ника устала с дороги.
Соня от меня отлипает, и мы с Олегом обнимаемся. Ребята поженились три месяца назад, и я за них ужасно рада.
Моя Сонька выглядит очень счастливой. Мы с Олегом, когда общаемся сами, без Сони, он отчитывается о том, как идёт реабилитация. И на сегодняшний день с ней уже все хорошо.
Они так и познакомились — когда я уехала, то поручила Олегу держать меня в курсе здоровья подруги. Очень надеялась, что Олег понравится Соне, а в том, что моя подружка вскружит голову кому угодно, я не сомневалась.
И не прогадала. Теперь два близких мне человека любят друг друга, а я счастлива, что они — семья.
Мне пришлось вернуться назад. Живот вырос, я стала неповоротливой и неуклюжей, и в кофейне от меня мало толку. Алекс меня не гнал, но я сама понимала, что нужно ехать обратно. Медицинской страховки в Чехии у меня нет, а платно рожать везде дорого.
Уже записалась на прием к врачу, на обследование и УЗИ. Я собрала деньги, на роды и на первое время нам с малышом хватит. Олег продал кофейню, и они с Соней перебираются в Прагу к Алексу. Он расширяет бизнес и предложил брату войти в долю. Конечно, Олег воспользовался такой возможностью.
Соня оформила на меня дарственную на квартиру. Я отказывалась как могла, но она даже слышать ничего не хотела.
— Доминика, не смей отказываться! Я с тобой за всю жизнь не рассчитаюсь. Буду каждый месяц присылать деньги, чтобы ты с малявкой ни в чем не нуждалась.
— Мы обязательно вернем тебе деньги, — подтверждает Олег, — и не спорь, это не обсуждается.
— Я и так мучаюсь тем, что не смогу помочь тебе нянчить сыночка, — Сонька расстроенно шмыгает носом, и мы снова обнимаемся.
— Своего будешь нянчить, — успокаиваю ее. Олег рассказал мне, что врачи дали им год, чтобы Соня побереглась. А потом уже можно беременеть, когда организм полностью восстановится.
Я очень хочу спросить о Тимуре, но не спрашиваю. Если бы Соня что-то знала, она бы мне сама рассказала. Я знаю, что он долго был в реанимации, потом о нем еще писали, что он долго восстанавливался. А потом он как будто исчез. На странице Кристины в инстаграмме выложены фото с бракосочетания, но жениха не видно. Так что скорее всего, они с Талером поженились и уехали из страны.
Если честно, я даже рада. Теперь мне кажется, что это был сон — мы с ним, наши ночи, безумный секс. Если бы не мой живот, точно решила бы, что он мне приснился.
Меня никто не искал, хоть первое время я и шарахалась от каждого подозрительного взгляда. Прага мне нравилась, но меня всё равно потянуло домой.
Перед отъездом Олег привез нас на кладбище проститься с Борисовной. Мы с Сонькой наревелись возле ее могилы, Олег силой увел нас оттуда. И уже отъезжая от центральных ворот я покрываюсь холодными мурашками: мимо нас проезжает большой черный внедорожник. За рулем Илья, смотрю на сидящего с ним рядом мужчину, и у меня сжимается сердце.
Это отец моего ребенка, хладнокровно вычеркнувший меня из своей жизни.
— Олег, останови... — шепчу вмиг севшим голосом.
Соня следит за моим взглядом и тихо охает.
— Это же Талер! Олежек, притормози.
Олег сворачивает на обочину, я впиваюсь пальцами в спинку сиденья. Тим выходит из машины, достает из салона два огромных букета роз — красных и белых. Красные Борисовне, а белые кому? От души надеюсь, что не Сотникову. Провожаю его взглядом и заглушаю ноющую боль в груди. Ничего не прошло, я по-прежнему люблю его, но, когда родится малыш, мне станет легче.
