Купленная. Игра вслепую (СИ) - Владон Евгения

— Серьезно? Оказывается, у тебя где-то и уже давно припрятана на меня кощеева смерть с целым бункером разоблачающего компромата. Как мило и романтично. Я чуть было не уверовал и даже самую малость почти испугался. Надо отметить, твои сценические данные столько лет пропадали зазря, что невольно начинаешь об этом искренне сожалеть. Мир потерял в тебе никем непризнанную актрису.

— Я, так понимаю, тебе понравилось получать по своей физиономии заслуженные затрещины, поскольку ты не можешь не опуститься до излюбленных тобой оскорблений, как и не воспользоваться любым удобным случаем, чтобы в очередной раз смешать меня с грязью.

Поэтому она и ненавидела все их встречи, стараясь избегать подобных столкновений при иных ситуациях, включая всю их повседневную жизнь. Особенно если рядом не было кого-то, перед кем у Глеба не хватит духа заводить свою излюбленную шарманку. Но сегодня было то самое исключение из правил, где она была готова не только все это сносить и терпеть. Сегодня она намеревалась ступить на эту тропу войны по собственному на то наитию, не отступая с поставленной цели ни на полушаг, ни на треть, ни на четверть. Слишком многое находилось теперь на кону. И если она не вмешается прямо сейчас, кто знает, какими еще жертвами закончится весь этот кошмар для них всех.

— А на что ты вообще рассчитывала, когда сюда шла? Неужели и вправду решила, что твое веское слово способно что-то изменить, а то и вовсе как-то на меня подействовать или исправить доведенную стараниями твоего сыночка нынешнюю ситуацию?

— Так вот оно что. Оказывается, ты не придумал ничего более гениального, чем просто свалить всю вину на Кирилла. Как это удобно, найти подходящего козла отпущения, на которого можно спустить всех собак, а заодно списать все свои грязные грешки. Ведь это куда проще, чем просто сесть и поговорить друг с другом. Выяснить, как это принято в любой здоровой семье, что, кто и как сделал неправильно, не говоря уже о попытках разрешить возникший конфликт цивилизованными методами, а не доводить ситуацию до полного абсурда. Что ТЫ в итоге уже и сделал. Просто взял и все перегомнячил. Потому что по-другому ты не умеешь.

— Потому что по-другому ни до кого из вас не доходит, что есть вещи и допустимые для каждого границы, которые никому не позволено переходить. НИ-КО-МУ, — впервые Глеб не просто заговорил в привычной ему манере хладнокровного палача и убийцы, но и подключил очень редкую для него в подобных ситуациях жестикуляцию. Ткнул указательным пальцем в пол, пока разбуженные неосторожными словами супруги демоны ворочались на глубине его глаз пугающим поползновением изголодавшейся Тьмы. Пока сдерживаемые им эмоции впитывались кожей на ментальном уровне шокированной сущности, а не выплескивались через физические действия более пугающими угрозами.

Он вроде и шага никакого не сделал в ее сторону, но ощущением нависшей над ней мужниной тени со всеми вытекающими из этого шокирующими последствиями, придавило далеко не слабым.

— Твоему сыночку далеко не пять лет. Но даже в детстве он не позволял себе подобных выбрыков, поскольку прекрасно знал, каким боком они потом ему вылезут. Знал тогда, знал и до сей поры. Но почему-то именно сегодня ему приспичило пойти на принцип и замахнуться на то, что ему никогда не принадлежало, будто это я у него что-то забрал, не спросив на то нужного разрешения.

— А ты не допускал в свою мегагениальную голову, что именно так все и было? Что это ТЫ у него выхватил прямо из-под носа эту несчастную девочку еще до того, как они успели снова встретиться и определиться с чувствами к друг другу? Что именно ТЫ стал причиной случившейся катастрофы, поскольку это не в твоих правилах кому-то и что-то уступать, даже если на кону стоит чья-то жизнь, а то и несколько. Уж кто всегда пер и прет на принцип при любых обстоятельствах и не важно по каким причинам, то только ТЫ.

— И конечно же, ты сразу поверила в его версию истории, поскольку иначе, в твоих материнских представлениях, и быть не могло? — в этот раз он отреагировал на ее гневную тираду более жестокой ответкой, скривив губы в циничной усмешке, и даже выдохнул свой коронный смешок.

— А что, по твоей версии в ней не так? Или ты до сих пор не можешь представить собственного сына в кого-то очень сильного влюбленного? Для тебя это нонсенс и фарс? Проще поверить в то, что он решил попереть на тебя от скуки ради, поскольку ему стало не хватать по жизни острых ощущений? Хорошо. Назови мне тогда хоть один схожий конфликт, который уже происходил между вами. Когда он точно также пытался у тебя кого-то отбить, и за кого ты готов был его закопать в асфальт голыми руками?

— Я одного не могу понять, наблюдая за всеми твоими, так называемыми, материнскими "инстинктами". Или, точнее сказать, потугами. — но меньше всего Рита сейчас ожидала, что Глеб так ловко соскочит с темы, окончательно взяв себя в руки и почти незаметно перехватив контроль над происходящим.

И этим оглушало еще сильнее, поскольку чувствовать себя так же — взвинченной, дезориентированной и до невыносимости беспомощной перед этим ни на что не реагирующим толстокожим циником — то еще испытание не для слабонервных. Даже мелькнула было мысль с подкожным импульсом сжать ладони в кулаки еще крепче, до сумасшедшей трясучки во всем теле, после чего завизжать и наброситься на эту холеную физиономию свихнувшейся истеричкой. Колотить и царапать, возможно даже кусаться, но лишь бы хоть как-то стереть с его лица эту надменную маску всевидящего, всезнающего и всеконтролирующего хозяина положения.

— С какой стати тебе так впрягаться за какую-то шлюшку? Да ты первая, кто должен был отговаривать Кирилла от его безрассудного увлечения, прекрасно понимая, что у него не может быть с этой девкой никакого будущего. А сам факт, что она спала и со мной, и с ним?.. Неужели тебя этим нисколько не коробило и не вызывало соответствующих эмоций? Мне-то все время до этого казалось, что ты всецело на стороне Арины Шевцовой и будешь делать все от тебя возможное и невозможное, чтобы наконец-то женить на ней Кира. Как это вообще вписывается в твои личные взгляды на жизнь и в те же принципы? Я уже не говорю обо всех твоих наполеоновских планах на будущее сына.

— Видимо, как и в принципы любой любящей матери, кому не безразлично счастье ее детей. И, бога ради, не нужно теперь еще сюда лепить всех и вся подряд, в том числе и Рину. Мы говорим сейчас о ВАШЕМ с Киром конфликте. О девушке, которая стала камнем преткновения между отцом и сыном. И, если она для тебя всего лишь шлюшка, раз ты с таким пренебрежением называешь ее, нисколько не смущаясь того факта, что сам к ней что-то испытываешь, то почему бы тебе с такой же легкостью не отпустить ее и не уступить Кириллу? Какая тебе, в сущности, разница? Она же, по твоим словам, обыкновенная шлюха. Это ее работа — спать с клиентами. В чем проблема? И если следовать твоей же гениальной логике, то это я должна в тебя тыкать именно твоим вопиющим выбрыком. Поскольку это ТЫ из-за какой-то безродной шлюшки поднял руку на собственного сына, практически уже сделав из него калеку и наркомана.

Неужели он думал, что она не будет готова к таким маневренным поворотам и атакам с его стороны? Или что вся предыдущая бессонная ночь была потрачена ею на мысли о том, что ей надеть на предстоящую с ним встречу?

Тогда пусть не обижается, если до сего дня Рита Стрельникова являлась в его представлениях безмозглой и ни на что не пригодной куклой, не способной набраться смелости не только высказать ему все это глаза в глаза, но и ткнуть возмущенным жестом указательного пальца прямо в его лицо.

— Так что не надо смотреть на меня с таким циничным пренебрежением. Это ты успел наворотить за последние дни такую кучу дерьма, которую хрена с два теперь хоть как-то разгребешь. И я, между прочим, в отличие от тебя всезнающего и никем не порицаемого, почему-то нашла время на то, чтобы поговорить обо всем с сыном и узнать все подробности вашего инцидента как раз от него и с его позиции. И, знаешь, мой дорогой, чтобы ты сейчас не начал говорить в свое оправдание, очень сильно сомневаюсь, что услышу от тебя хоть один разумный довод, якобы объясняющий истинные причины твоего с ним поступка. Поскольку его нельзя чем-то оправдать вообще никак. Таким вещам не существует никаких оправданий. Ибо они за пределами любого здравого понимания, в том числе и моего.