Lina Mur - Fifty And One Step Bac
глаз. Она стала привычной.
Я все же поворачиваюсь, и он грубо надевает на меня
пальто. Я передёргиваю плечами и вытаскиваю волосы
наверх.
— Заболеть хочешь? — строго спрашивает он, а я
хмурюсь, недопонимая: при чём тут это?
— У тебя волосы влажные, — поясняет он.
— Да, хочу заболеть, — с вызовом отвечаю я.
— Плевать, — шипит он себе под нос и достаёт из
шкафа мой клатч и вкладывает мне в руку.
— А что для куклы сумки не нашлось, чтобы
подходила под её наряд? — язвительно говорю я. Да, дура, бешу его, потому что сама киплю от злости и обиды
внутри.
— Куклы обычно молчат, — он закрывает шкаф и
берет в руки пакет, подходя к лифту.
Я следую за ним, мне хочется ещё что-то ляпнуть, прямо очень хочется, что язык чешется. Но, смотря на
него, едва держащегося из последних сил, я все же
прикусываю язык и поджимаю губы.
Лифт приезжает, и мы входим в него, продолжая
молчать. Я уже готова сбежать от него, а потом вернуть
чужую одежду с язвительной запиской.
Но мы выходим на подземной стоянке, где нас
встречает Майкл, поочерёдно здороваясь с каждым.
— Все проверил? — спрашивает у него Ник.
— Да, мистер Холд. Я не знал, какую вы в итоге
выберете, поэтому взял ключи от всех, — отвечает
Майкл, пока мы идём мимо машин. Я даже не смотрю на
окружающую меня красоту, а гипнотизирую серый пол.
Мужчины останавливаются, и я чуть не врезаюсь в
спину Ника. Он задумчиво смотрит впереди себя, а затем
поворачивается к Майклу.
— Ламборгини, — бросает Ник, и Майкл передаёт ему
ключи.
Ну да он же миллиардер, почему бы ему не иметь
игрушки за четыре с половиной миллиона баксов. Пф, да
ничего особенного.
Но должна признаться — красавец. Чёрный корпус, низкая посадка и...и просто монстр, как и хозяин.
Ник отдаёт мой пакет Майклу и подходит к машине, открывая пассажирскую дверь.
Я все ещё недовольна, и не покажу ему, что меня
тронул этот металлолом. Я гордо шагаю и сажусь на
пассажирское место, тут же закрывается дверь.
Я оглядываю салон, в котором приятно пахнёт кожей и
ароматом самого Ника. Он свободно садится рядом и
заводит мотор, который издаёт довольный рык.
— Ты о таких игрушках мечтал? — с сарказмом
интересуюсь я.
— Таких игрушек только четыре в мире, одна из них в
музее. И да, о таких. Пристегнись, не хочу быть
виноватым в твоей халатности, — таким же тоном
отвечает он. Я передразниваю его губами, но натягиваю
ремень и щёлкаю замком.
— Я все видел, Мишель, — усмехается он, и мы
выезжаем.
— Я на это и надеялась, — ехидничаю я и
отворачиваюсь к окну, насупившись вообще на всех в
этом мире.
Ник включает музыку, мы выезжаем на улицу. Это
какой-то парадокс: он говорит, что хочет наблюдать за
всем тихо, а сейчас его машина привлекает внимание, как
автомобилистов, так и прохожих. Солгал?
И чему я удивляюсь, он врёт мне на каждом шагу.
Только зачем? Зачем ему весь этот спектакль?
Ник замечает, как я хмурюсь, и нарушает наш гордый
поединок: кто кого перемолчит.
— Мишель, я бы хотел, чтобы ты открыла бардачок и
достала оттуда шапку.
— Николас, я бы хотела, чтобы ты не указывал мне, что делать. Давай просто спокойно доедем до твоего
гребаного врача, ты успокоишь свою мнимую заботу, и
освободим друг друга от присутствия. Идёт?— я, не
поворачиваясь, отвечаю ему. Я знаю, что я веду себя
отвратительно, но я больше не понимаю, как мне вести
себя. Я не могу разобраться с реальностью и его
словами. Я потеряна и последнее, что мне сейчас нужно
— дать волю своим инстинктам и позволить ему врать
мне.
— Кстати, о враче, — я не даю ему даже слово
вставить, — скольких баб ты туда сводил? Наверное, как
только ты приводишь новенькую, то...
— Закрой рот, Мишель, — перебивает Ник меня
настолько спокойным голосом, что мне становится жутко
от него.
— Я просто..., — я растерянно поворачиваю к нему
голову, но слова пропадают, потому что я вижу, как он
сейчас сорвётся с цепи. Он настолько быстро дышит, так
сильно сжимает руль, и резко двигается по дороге, что я
ощущаю себя реально дебилкой. Я довела его до этого
состояния из-за своих выводов. Но ведь он сам виноват!
Надо было говорить мне правду!
— Я тебя прошу по-хорошему: сиди молча, не издавай
ни звука. Твоё воспитание оставляет желать лучшего, как
и характер. Ты специально выводишь меня из себя, и
тебе это удалось. Как только я узнаю, что с тобой все
хорошо, то поеду туда, где мне доставят наслаждение в
моей реальности. Ты добилась своего, Мишель. Садист
вернулся, и не дай Бог, ты мне попадаешься на глаза — придушу, — все это было сказано настолько ровно, что
мне не осталось ничего, как заткнуться.
Слезы подступили к горлу, и я отвернулась, глотая их.
Дура! Смахивая горячие капли, я корю себя за свой
длинный язык. Но я ничего не понимаю, совершенно. В
голове сумбур, я запуталась в нём, в себе, в ещё это
упоминание о его сессиях. И я их вызвала сама, что
самое противное. Я подтолкнула его в тёмный мир.
Господи, да что творится вокруг? Столько слов, столько эмоций, а внутри меня болото. Я тут же
вспоминаю свой сон, и меня передёргивает. Я незаметно
вытираю нос и щеки, чтобы не показать своё раскаяние.
Нет, мне нужно время, чтобы подумать...снова. Каждая
встреча с Ником оставляет меня настолько разбитой, что
мне требуется лошадиная доза разума и спокойствия. А
теперь ещё эта ночь. Но я не могу забыть полную
гардеробную женской одежды.
Я не замечаю, как мы паркуемся перед медицинским
центром. Ник выскакивает из машины и открывает мою
дверь. Мда, я вылезаю враскорячку, как сломанный паук.
Ну нет сноровки у меня ездить в таких низких и
спортивных машинах.
Мне показалось, что Нику наоборот представление
понравилось, он едва мог не улыбаться. Своеобразная
месть? Козёл!
Ник блокирует машину и идёт к больнице. А я стою, не
могу себе разрешить сделать туда шаг, словно его
шлюхе. Это унизительно, чёрт возьми!
Мужчина удивлённо останавливается и
поворачивается. На его лице написана усталость, и он
вздыхает, запуская руку волосы, словно спрашивая меня: «Что ещё?»
