Ты принадлежишь мне
Хана сидела на полу уткнувшись головой в колени в пустом банкетном зале. Ещё час назад здесь была толпа гостей, смех и светские беседы. Запахи еды, алкоголя, они всё ещё витали вокруг. Под ногами валялся раздавленный шоколадный кекс, а чуть дальше блестели осколки разбитого бокала. Мама выронила его, когда узнала о том, что младшую дочь похитили прямо на её выставке. Хана заскулила в холодные колени, вспомнив, как собственноручно увела Кайла от сестры, подарив ей время с понравившимся парнем. Тупая, тупая, какая же она тупая. Не будь она такой, Дана была бы рядом. Устроила истерику и гордо пошла домой, снова оставляя Дану без брата рядом. Кайл хватал ее за руки, пытался объясниться и плёлся следом, но в голове издевательски звучали слова его подружки. Он не стал отрицать. Ни слова блондинки, ни свою ложь в ту ночь, когда они переспали. – У тебя… правда не было ничего с… – Я не хочу думать о других женщинах, находясь с тобой. Ничего. Только ты. Это всегда была только ты. Только она… Эти слова отпечатались в её сознании и нежно хранились в сердце. Никогда не обманет, никогда не предаст. Она чувствовала себя самой любимой и желанной. – Всегда ты с момента, как я узнал.
А Кристина была совсем недавно. Но какая к черту разница, когда ее сестра была похищена каким-то психопатом. Плевать на измену, Она позволила этому случиться.
Она отвлекла Кайла сначала в момент, когда он хотел проверить нового знакомого Даны. И она же отвлекла его, когда ту похитили. Зачем нужны враги, когда есть такие родственники, как она? Хана завыла в голос и сжалась в углу зала ещё сильнее.
Мама в истерике кричала на кого-то на улице. Отсюда были слышны только лепетания каких-то мужчин, но Хана даже не вслушивалась. С сестрой всё будет хорошо. Иначе...
Мамин тон становился ласковым, когда она заходила внутрь и садилась, чтобы погладить дочь по спине. – Поезжай домой, милая. Мы все равно не можем ничем помочь. Папа с Кайлом костьми лягут, но найдут её. А мы должны сохранять спокойствие. Спокойствие… Истеричные нотки прорезались в голосе матери и не могли обмануть Хану. – Мам, это я виновата… – её голос надломился, а глаза застлала новая пелена слёз. – Кайл хотел поговорить с ним, а я… А я… Он бы наверное всё понял... – Тшш, моя девочка, – проговорила Лиана, и девушка сорвалась, оказавшись в её объятиях. Как в детстве. Только в кольце рук мамы она чувствовала такое тепло и уют.
Но если… Если из-за неё с Даной случится что-то плохое, она никогда себе не простит. Она принесла несчастье в их дом. Лучше бы оставалась в Париже. Хана прислонилась к груди мамы, пока та гладила ее волосы и перебирала пряди. Кажется, она успокаивала не только Хану, но пыталась отвлечься сама. Нет, она не простит себе. И ложь Кайла тоже не простит. Пока что та отошла на второй план, и девушка не могла трезво оценить ситуацию, но она уже скорбела по их только-только начинавшимся нормальным отношениям.
– Нашли? На часах было пять утра, когда скрипнула дверь, и в дом тенью скользнул Кайл. Он мотнул головой, будто стряхивая усталость и сон, и прислонился к стене. Молчал и смотрел на неё. Тоже думает, что это по её вине? Что ж, он прав. – Хана, по поводу Крис… – её имя резануло слух. Крис. Так по-дружески. Ведь они и были близки. – Не смей, – отозвалась девушка и отвернулась от его темной фигуры. Дана – это единственное, о чём она могла разговаривать с ним сейчас. – Как поиски? – Никак, – устало ответил Кайл и прикрыл глаза. – Мы ищем несколько часов без перерыва, а её нигде нет. Ещё этот урод… Хана вскинула голову и осуждающе посмотрела на парня. Нетрудно было догадаться, о ком он говорит. Она видела пару сестры, тот очень волновался за неё, хоть и пытался не подавать вида. – Не говори так, он… любит её. Теперь мы все семья. Лицо Кайла искривилось. Но их вражда не давала ему права так отзываться о Бейде. – А, плевать. Я ненадолго. Хана слышала как хлопнула дверь и только после этого встала и включила свет. Поспать сегодня все равно не удастся – не пока жизни сестры угрожает опасность, но и помочь как-то целой стае волков она тоже не могла. Оставалось ждать. Отсчитывать секунды, минуты и часы неизвестности. Мама тоже была рядом. Иногда заходила в гостиную и ходила из угла в угол, не имея возможности даже позвонить папе. Заваривала чай, а потом выливала, когда тот остывал. И снова заваривала. Предлагала Хане, а сама уходила к окну и долго смотрела вдаль, кусая и так сухие и потрескавшиеся губы. Пока ближе к вечеру не зазвонил телефон, заставив двух женщин подскочить на месте и кинуться к нему, опережая друг друга. Нашлась. Пара сестры нашёл её. А ещё… И Дана, и Бейд в тяжелом состоянии попали в больницу. Сестра боролась за жизнь, а врачи делали неутешительные прогнозы. Хана невидяще смотрела на мать и уже не слышала слов, лишь видела дрожащие губы женщины.
**В палату не пускали. Хана испытывала муки совести и ходила по длинному коридору туда-сюда, отсчитывая долгие секунды. – КАК ЭТО ПРОИЗОШЛО? – больницу сотряс дикий рёв, и девушка узнала в нем отца. – Как вы допустили? Хана быстро развернулась от автомата с кофе и быстро направилась обратно к их лавочке. Отец прижимал Коула к стене и шумно дышал, прожигая его злым взглядом. – Деймос, в первую очередь в её похищении виновата я, – вступилась мама и подняла руку, успокаивая мужа. – Остальное… – Это не ты позволила ей наткнуться на отравленный нож, когда спасение Даны было делом уже пяти минут. Какого чёрта?! Вы были рядом с ней, дьявол вас забери! Папа откинул светловолосого парня от себя и сел на скамейку, зарывшись в волосы руками. Хана ощутила почти физическую боль от его страданий. Даже когда Коул рассказал о том, что младшая дочь была готова встретить смерть ради своей пары, отец не сразу отреагировал. Он в сомнении посмотрел вверх, а потом качнул головой. Жизнь Даны волновала сейчас сильнее всего остального. Всех членов семьи. Бейд очнулся почти через сутки, а когда состояние сестры нормализовалось, совершил тот непростительный поступок, за который отец поклялся содрать с него кожу живьём. Спустя три дня после проишествия, мужчина сестры выкрал из заточения того психа, который ранил и чуть не убил её, и увёз в свою стаю. Что было у него на уме – Хана не знала. Но совершенно точно видела любовь и боль в его чёрных глазах, когда они вместе приходили навещать мирно спящую Дану. Последний раз Хана видела его, когда тот бережно убирал волосы с лица сестры и проводил костяшками пальцев по её щеке, тихо умоляя очнуться. Он вздрогнул, когда почувствовал присутствие посторонних в палате, а потом молча вышел из неё, даже не оглянувшись. Теперь Хана знала, куда он направлялся тогда. Но сложнее всего было сказать об этом сестре, когда та наконец вышла из своего долгого сна. Подбородок Даны дрожал, когда она спрашивала о Бейде. И мама сдалась только тогда, когда поняла, что оставляя вопросы без ответа, она лишь убеждает дочь в том, что оборотень не смог выжить. – Тебе пока нельзя нервничать и нужно хорошо питаться, – уговаривала Хана, пододвигая к сестре поднос с едой. – Почему он меня бросил, Хана? – слышалось в ответ, и у девушки опускались руки. Ей хотелось сказать, как сильно он ее любит. Хотелось описать Дане тот взгляд, который Бейд бросал только на неё. Хотелось, а потом в голове возникал её собственный вопрос. «Почему Кайл спал с другой?» Разве не дарил он ей, Хане, такие же взгляды, полные любви и нежности? Не клялся в том, что видит только её? Ничего не значат ни взгляды, ни слова.
