Лекарство от скуки (СИ) - Флёри Юлия
— А я вдруг поняла, что совершенно тебя не знаю. — Выдала, театрально закатив глаза. — Как? Натурально прозвучало? — Жёстко усмехнулась. — По-моему, для суда просто идеально! А то как-то неловко рассказывать, что привязал галстуком к ножке кровати и воплотил все свои самые грязные фантазии с обилием крови, ругательств и применением грубой физической силы. — Отчеканила, зубы, точно овчарка скаля. — Готовься к разделу имущества, дорогой. — С извращённым удовольствием шепнула на ухо, на что муж аж на месте присел.
— Чего ты хочешь?.. — Сглотнул он, оставив лирику, а я восхищённо вытянула губы.
— Вот уж не думала, что торговаться вздумаешь. Я, между прочим, ребёнка потеряла. — Сказала, как торговка рыночная, а у самой всё нутро от боли разрывалось. — Нашего! — Добавила со знанием дела. — И я хочу всё. — Резанула тоном, а Максим словно от пощёчины дёрнулся.
— Что значит… — Попытался возразить, а я принялась пальчики загибать, перечисляя.
— Машину, квартиру, счёт в банке и, разумеется, твою клинику. Ничего не забыла?
Макс в очередной раз беспричинно поперхнулся и ослабил узел галстука, вызывая какое-то отвратное ощущение дежавю.
— Не многовато ли?
Подобному уточнению я удивилась предельно искренне и даже сдержала уничижительный смешок.
— Макс, дорогой, понимаешь, тут дело такое. Прежде, чем руки-то распускать, ты бы поспрашивал, сколько стоят мои услуги такого характера. Для справки: ещё ни один в трусах не ушёл. Всех поимела. — Азартно облизав губы, пальцы одной руки в виде пистолета сложила и нанесла контрольный выстрел в голову, от которого Макс отмахнулся, будто действительно в голове прибавилось несколько граммов свинца. Пожевал губами, губы скривил в отвращении.
— А клинику-то зачем? — Прорычал, на что я легко отмахнулась.
— Считай, что это моя маленькая женская месть. — Довела до сведения. — Клинику я продам. — Добавила тут же, желая внести ясность.
— Кому?
— Хочешь, тебе? — Облизнулась, понимая, что, дразня, удовольствие получаю. Тут же опомнилась и категорично замахала руками. — А, нет, тебе не продам. — Пальчиком погрозила. — У тебя же не будет денег, чтобы её выкупить… — Пояснила и наигранно вздохнула. — Тогда только конкурентам.
— Наташа, мы ещё можем всё решить, дай мне шанс…
— Ни в коем разе. — Рассмеялась тому, как скоро Максим позабыл все свои деликатные уловки и фигурально в коленопреклонённую позу себя поставил.
— Наташ, давай поговорим по-человечески, а?
— Ты хотел сказать по-скотски? Извини, как-то аппетит пропал к таким разговорам. — По груди мужа ладошкой похлопала, предлагая сойти с дороги.
— Наташа…
— Всё, всё, всё! Аудиенция окончена! — Махнула на прощание ручкой, а самой хотелось пойти и вымыть рот с мылом после общения с «дорогим» человеком.
Следующим в списке адресатов значился Залмаев. Он, по сути, в моём списке был первым и единственным, с мужем я планировала встретиться только на бракоразводном слушании, но…
Залмаев — старый знакомый. Ещё по конторе. О сферах его влияния и круге интересов я могла лишь догадываться и, к счастью, наши пути ни разу не пересеклись. Точно знала, что «чин», понимала, по сути, что не из последних в списке, и с удовольствием осталась бы в неведении, если бы сам не вклинился. Залмаева нашла в его офисе. Моему визиту «доброжелатель» явно удивлён не был.
— Не поверишь, спать перестал в затяжном ожидании. Куда пропала? — Выдал он вместо приветствия, а я неопределённо пожала плечами.
— Да вот, никак не могла расставить знаки препинания в извечном вопросе «казнить нельзя помиловать». Тебе какой вариант больше нравится? — В кресле у рабочего стола устроилась, глядя пристально, с упрёком, с претензией. А ещё с неуёмным желанием распознать и малейшую фальшь.
— Прости, но в этой игре я только пешка. — Развёл мужчина руками, а я понимающе кивнула.
— А пусть даже и так! И, вообще, мне нравится эта традиция: казнить гонца, принесшего дурные вести!
Мужчина наигранно рассмеялся и подался вперёд, принимая менее удобное, но весьма выгодное положение в доверительной беседе.
— У меня не было выбора. — Процедил, а я, его рабочий компьютер к себе развернув, несложной комбинацией клавиш запустила давно покоящийся в нём вирус, перебрасывающий данные в чужую базу, стирающий их с исходника.
— Считаешь, что он есть у тебя теперь? — Интригующе пропела, а мужчина хмыкнул и, на мои манипуляции поглядывая без должного интереса, безразлично пожал плечами.
— Жизнь не отнимешь. А больше мне ничего и не нужно. Мозги есть, бабла подниму.
— Спорный вопрос, если говорить о мозгах, ну, да тебе виднее. Имя знаешь? — Не стерпев напряжённого момента, прикусила щёку изнутри, а Залмаев, это уловив, явный признак того, что нервничаю, проигнорировал.
— А у самой-то много вариантов? — Бросил сухо, заставляя встрепенуться, улыбнуться колко самой себе.
— Так даже… И что проще: нападать или прятаться?
— Будь я на твоём месте — застрелился бы! — Выразительно округлил глаза Залмаев и последние мои сомнения отпали. — Что делать будешь, Измайлова?
— А у меня туз в рукаве! — Оторвалась я от затяжных раздумий и кабинет Залмаева покинула. Хотелось верить, что навсегда.
Глава 27
Громкие мужские голоса разрушили атмосферу спокойствия, умиротворения, волшебства. Я оглянулась, но никого не увидела. Резкие обрывки фраз доносились и растворялись в шуме прибоя, не внося никакой ясности в происходящее. Поднимался ветер. Третий ветреный день. Море волнуется. Густые облака затягивают небо, не оставляя и малейшего просвета. Я недовольно отвернулась, кутаясь в лёгкую шаль, совсем не подходящую местному климату. В этот раз Сочи оказался не столь дружелюбен. Несмотря на разгар сезона и утреннее время, пляж практически опустел. Туристы и отдыхающие плотной массой наполняли прибрежные ресторанчики, бары, клубы. Голоса раздались вновь. Ещё ближе, на порядок громче.
— Ты учить меня будешь? — Рыком прозвучал тот, что моложе, импульсивнее.
— Я просто хочу, чтобы ты успокоился. — Бальзамом на душу лёг другой, бархатный, мягкий, уравновешенный.
— Я сам решу, что мне делать! — Прозвенел эмоциями первый.
Ветер усилился, и ответ потерялся где-то между поднятыми вверх песчинками, мелкими морскими брызгами.
Донёсшийся злой шёпот утаил свой смысл, скорая потасовка расставила последние акценты. Мужчины разошлись, а недопонимание между ними осталось. Тот, что кричал и доказывал, сейчас направлялся в мою сторону. Увесистые шаги рассекали воздушный песок, резкие взмахи рук грозились разорвать в клочья того, кто посмеет перечить. Я устроилась на шезлонге сидя, поёжилась, кутаясь сильнее, и возмущённо фыркнула, ощутив отлетающий из-под босых стоп песок на губах и лице. Мужчина резко обернулся и стиснул челюсти, не желая на меня отвлекаться.
— Excusez-moi, mademoiselle. (Прошу прощения, мадмуазель). — Зло выговорил без оттенка акцента и собирался уйти, как вдруг обернулся снова, пытаясь что-то разглядеть через линзы тёмных очков. — Всё в порядке? — Добавил не менее агрессивно и точно без тени сочувствия или вины.
Только тогда, закончив от солёного песка отплёвываться, я взгляд на него подняла и неуверенно сглотнула, приметив отличительный знак на обеих руках. Татуировка в виде коротких слов, когда-то именно мне адресованных.
— А ты как думаешь, Татарин? — Проговорила и смолкла, не зная, чего от него дальше ждать.
А Татарин молчал. Смотрел на меня и молчал, не решаясь пошевелиться, вдохнуть толком не решаясь.
— Ты ли это, Наталья Викторовна? — Уколол он презрительным тоном, а я с шезлонга поднялась, расправила плечи, спину выпрямила и усмехнулась, признавая, что в таких условиях едва ли смогу посмотреть на него свысока.
Татарин как будто стал выше, шире в плечах, мощнее в теле. Он мужиком стал, оставляя такого знакомого и понятного мне мальчишку далеко в прошлом. Я же, наоборот… даже самой себе казалась тоньше и будто прозрачнее. Лишь лёгкий бронзовый оттенок — поцелуй жаркого южного солнца спасал от провала. Сейчас своё превосходство он чувствовал, держался увереннее, ухмылялся победно, но стоило мне голову вскинуть, поражение признавая, как сдался, выдохся, с сомнением прищурился.
