Ирина Стефанова - Научи меня

Уже позже, когда меня перевели в палату, Дома освободили и позволили меня навести. Он зашёл в палату весь бледный и… Господи, мой муж расплакался, нет, правда, взял и расплакался. Подойдя ко мне, он встал на колени. Дом стоял и плакал, держа меня за руку. Ну, я тоже поддалась чувствам и расплакалась.

— Я видел её, — пробормотал он, вытирая слёзы. — Я её видел. Такая красавица, вся в маму.

— Без тебя тут тоже не обошлось, — парировала я, вытирая слёзы.

Он кивнул и поцеловал мои пальцы, а потом начал тихо говорить что-то по-итальянски. Его слова были похожи на молитву. Возможно, он действительно молился. Слушая его шёпот, я прикрыла глаза, расслабляясь, и не заметила, как уснула.

Когда же я проснулась, я не сразу увидела Доменико, но стоило мне повернуть голову в бок, как мои губы растянулись в улыбку. Мой муж наворачивал круги с дочкой на руках и пел какую-то песенку. Они так мило выглядели, что мои глаза опять защипало от слёз. Господи, да я стала рёвой, ужас!

Но стоило ему заметить, что я больше не сплю, то Дом прекратил петь. Малышка запротестовала, и я была с ней согласна.

— Пой, у тебя отлично получается.

И он запел снова.

Он продолжал кружить по палате и петь, но вскоре малышка заплакала и он передал её мне на руки. Я же растерянно смотрела на него, не понимая, что мне делать.

— Наверное, ты должна её покормить, — сказал он и в этот момент зашла медсестра.

— О, похоже, кто-то проголодался. Ну что мамочка, кормить будем?

Я кивнула и медсестра помогла мне, подсказала, что и как. А Доменико устроился на кушетке, которая стояла напротив моей кровати. Пока я кормила дочурку под присмотром медсестры, Дом что-то обдумывал.

— Что такое, любимый? — спросила я.

— Мне Франко звонил.

— Как у них дела?

— Ну…

— Что-то случилось? — насторожилась я.

Он какое-то время молчал, наблюдая, за процессом кормления, что я даже покраснела, а потом откашлялся и заговорил:

— Да, случилось.

— Ну не тяни, говори.

— Рия беременна.

У меня было ощущение, что на меня вылили ушат холодной воды. Вот это новость! Господи, потрясающая новость!

— И? Они рады?

— Да.

— А ты?

— Да.

— Тогда почему ты такой серьёзный?

— Я, — поскрёб он подбородок, — просто думаю, что за какой-то год изменилась моя жизнь и жизнь моих сестёр.

— Это плохо? Слишком быстро?

— Нет, — усмехнулся весело он, — это не плохо, но да, слишком быстро. Мои сёстры стали взрослыми, у них уже семьи, да и я стал отцом этой крохи. Всё так идеально. Всё так хорошо.

— Ждёшь подвоха? — спросила я, когда малышка засопела и медсестра забрала её у меня.

— А стоит?

Я пожала плечами.

— Жизнь не предсказуема. Разве я могла подумать, что устроившись на работу, встречу тебя? Нет, конечно. Но я тебя встретила и ты меня поразил. Господи, никогда не забуду, как ты стоял в своём дорогом костюме с планшетом в руках и не обращал ни на кого внимания. Весь такой важный, словно хозяин жизни.

— Ну… — смутился слегка он и хотел что-то сказать, но я перебила его.

— Я же не знала тогда, что ты большой босс, — закатила я глаза на "большой босс".

— Думаю, что если бы знала, то не показала бы мне средний палец, да?

— Конечно. Я дура что ли?!

— Но ты показала.

— Ты меня разозлил. Но думаю, что если бы не это, то ты вряд ли обратил на меня внимание.

Он как-то загадочно улыбнулся на мои слова, а после поднялся на ноги и подошёл. Когда Дом присел на край кровати и погладил меня по щеке, то заговорил тихо-тихо, что мне пришлось напрячь слух.

— Вообще-то, я тебя сразу заметил, просто испугался своей реакции на тебя. Стоило мне тебя увидеть, как я сразу понял, что хочу тебя. И до сих пор хочу, и буду хоть ещё много-много лет.

— О, не забегай так далеко, — похлопала я его по плечу, млея от его откровений.

— Я буду всегда хотеть тебя. Боже, ты бы знала, что со мной творилось эти месяцы… — застонал он. — Если бы ты только знала…

— Думаю, я знаю.

— Думаешь?

— Угу. Мне тоже тебя сильно не хватало, — смущённо произнесла я. — Поэтому, как только мне будет можно, держись.

Он рассмеялся и придвинулся ко мне ближе и прошептал: — Я к твоим услугам, малышка, но знай, что я могу быть очень груб, очень требователен, особенно когда дело касается тебя. И да, — выдохнул он мне прямо в губы, — наушники… они всё ещё у меня.

Конец