Отголоски тишины (ЛП) - Малком Энн

Мы остановились возле клуба. Там уже было полно народа, и мы из машины могли слышать музыку.

Я глубоко вздохнула и вышла вместе с ребятами, с гитарой на плече и сердцем, застрявшем в горле. Оно упало в живот, когда мы пробирались через толпу, которая с теплотой приветствовала нас, и мой взгляд остановился на Килле. На Килле с новой нашивкой на спине. Все, о чем он когда-либо мечтал. Но я смотрела не на нашивку, а на ярко-красный ноготь очень женской руки, скользящий по кожаному жилету.

Женщина была одета в красное платье. Гораздо короче и уже моего. Ее лица я видеть не могла, но она была старше меня, женщиной. Опытной. Одной из тех, кто тусовался в клубе. Мама, Зейн и Килл пытались оградить меня от того, чтобы я узнала о роли таких женщин, но я не была идиоткой. Не была слепой. Я знала, что они собой представляют. Женщины, которые тусовались в клубе, но никому не принадлежали; они принадлежали всем. В библейском смысле. Я не осуждала их, поскольку знала, что их и так осуждали многие. Каждая вела свои битвы, у каждой была своя история. Я не могла судить о них по обложке.

И я чертовски старалась не судить и эту обложку. Я поняла, что замерла на месте, когда Сэм врезался мне в спину.

— Подруга, что ты...? — начал было он, но затем проследил за моим взглядом.

— Вот дерьмо, — пробормотал он себе под нос, вся легкость исчезла из его голоса.

Килл смахнул с себя руку и повернулся с пивом к нам. В этот момент наши глаза встретились. На секунду он замер. Затем устремился вперед, проталкиваясь сквозь толпу и не обращая внимания на крики и хлопки по спине.

Гитара исчезла из моих рук и оказалась за плечом Килла в тот момент, когда он встал передо мной, взял меня за руку и потащил через толпу, ни на кого не обращая внимания, пока вел нас вверх по лестнице в здание клуба. Он не остановился в общей зоне, а повел нас по коридору в комнату, где я спала той ужасной ночью.

Теперь она казалась гораздо больше обжитой. В тот день, когда Килл стал проспектом, он съехал от матери. Насколько я знала, с ней он не разговаривал. Раз в неделю доставлял ей продукты и оплачивал счета за электричество.

Комната была маленькая, в ней уместилась только неубранная двуспальная кровать и несколько ящиков. Повсюду были расставлены фотографии, одна из них — мы с ним — на столе возле кровати. Теперь ее окружало гораздо больше рамок. Килл несет меня на пляже в прибой, они с Зейном с хмурыми лицами стоят со мной и мамой на праздновании Дня святого Валентина. Килл в жилете с нашивкой «Проспект», прислонившись к своему мотоциклу, обнимает меня. Мы с Киллом танцуем на маминой свадьбе, наши лбы соприкасаются, и он смотрит на меня так, будто никто для него не существует в этом мире.

Воспоминания. Прекрасные воспоминания о прекрасном и самом счастливом годе в моей жизни. У нас не было драм, как у других пар нашего возраста. Никаких разъединяющих нас недоразумений или бурных ссор. Только страсть. Только любовь. Любовь, которая одновременно сводила меня с ума и наделяла разумом. Любовь, которая охватила каждую частичку меня.

Килл бросил мою гитару на кровать, и его глаза остановились на мне. Они потемнели.

— Что на тебе надето? — рявкнул он.

Я застенчиво посмотрела вниз, мой желудок сжался. Потом я вспомнила тот накрашенный ноготь и вскинула голову.

— Тебе не нравится? Очевидно, ты предпочитаешь красные платья, — выпалила я.

Пусть у нас еще не было полноценной ссоры, но, похоже, все шло к ней.

Его глаза сверкнули от растерянности.

— О чем ты?

Я шагнула вперед.

— Не притворяйся глупым. Та женщина висела на тебе. — Мне не понравилось, что мой голос в конце превратился в шепот.

Лицо Килла смягчилось, и он провел рукой по волосам.

— Господи, детка. Она ничто для меня. Я не вижу других женщин. Не тогда, когда думаю только о тебе.

Я закатила глаза.

— Да, выглядело так, будто ты грезил обо мне, когда она лапала твой жилет, — заявила я с сарказмом.

Килл шагнул вперед. Его руки легли на мои бедра.

— Из всех вещей, о которых тебе нужно беспокоиться, Веснушка, такие девушки даже не достойны внимания. Ты — единственная девушка, кто мне важен. И так будет всегда, — пообещал он. — Несмотря ни на что.

Я слегка расслабилась, мои руки скользнули по его спине.

— Она коснулась твоего жилета, — прошептала я. — Опередила меня. Для тебя это самая дорогая вещь, и она прикоснулась к ней раньше меня.

Килл замер.

— Для меня не это самое ценное, Веснушка. Главную драгоценность я держу сейчас в своих руках. Она в радужном платье, которое может свести меня с ума. Возможно, я стану первым человеком в истории, убившим своего брата в тот же вечер, когда получил нашивку.

Он сделал паузу.

— Вот что я сделаю, если они будут смотреть на тебя слишком долго, — яростно заявил он.

Я улыбнулась и погладила его по щеке.

— Я не вижу никого, кроме тебя. Я — твоя. Только твоя, — пообещала я. — Навеки.

Киллиан поцеловал меня глубоко и долго.

— Я хочу быть твоей, — пробормотала я ему в губы.

— Ты — моя, детка, и так будет всегда.

— Нет, — прошептала я. — Я хочу быть твоей полностью. Хочу, чтобы ты был моим. Сегодня ночью. Я готова, — уточнила я дрожащим голосом.

Килл замер, затем отстранился, чтобы посмотреть мне в глаза. Между нами повисло долгое, напряженное молчание.

— Веснушка, — выдавил он.

Мы оба вздрогнули, когда в дверь постучали.

— Киллиан, тебе не разрешено прятаться в этой комнате со своей девушкой, какой бы красивой она ни была, — прокричал Лаки через дверь. — Если не хочешь, чтобы Булл убил тебя в первую же ночь, когда ты стал полноценным членом Сынов, — добавил он, и я услышала в его голосе улыбку.

Я застенчиво улыбнулась Киллу в губы.

— Лучше пойду готовиться.

Я хотела вырваться из его объятий, но они сжались крепче. Глаза Килла горели множеством эмоций, которых я не узнавала. Кроме одной. Чистого голода.

— Веснушка, ты уверена? — прохрипел он.

Я слегка поцеловала его.

— Никогда в жизни не была более уверена ни в чем, — пробормотала я.

Его объятия сжались еще крепче.

— Я тоже.

***

Приветствия неистовой толпы были просто оглушительными. Я едва это заметила. Мои глаза были прикованы к Киллу, который сидел среди хаоса, сжимая в руке пиво, и его взгляд не отрывался от меня. До выхода на сцену он не отпускал меня от себя ни на шаг, в то время как мужчины со смехом пытались заставить его пить разные спиртные напитки, но он не делал этого, не желая отвлекаться ни на что, кроме меня. Они все меня знали, знали нас, поэтому уважали это. А также уважали убийственные взгляды Зейна на любого, кто хотя бы предложит мне пиво. Вот почему я пила газировку.

Мама и Зейн выглядели счастливыми. Радостными. Он держал ее в крепких объятиях, похожих на объятия Килла, и не отпускал далеко от себя. Это наполнило меня огромной радостью. Хотя я заметила, что она тоже пила газировку. Мама не пила много, по сравнению с семьей Сынов Тамплиеров, но она любила вечеринки. Я знала причину ее воздержания и от этого мое сердце воспарило. Я бегала по дому в поисках своей гитары, думая о сегодняшнем вечере и о завтрашнем дне. Потом все эти мысли вылетели у меня из головы, когда я увидела положительный тест на беременность в руках мамы и обрадовалась перспективе иметь брата или сестру.

В данный момент мой разум был спокоен. Тих. Несмотря на крики и аплодисменты. Все исчезло, когда я посмотрела в глаза Киллу.

— Это наша последняя песня, — прохрипела я, наклоняясь к микрофону и поправляя гитару. — Вы все, возможно, знаете одного человека, которого посвятили сегодня вечером, — продолжила я, не сводя глаз с Килла.

При этом толпа разразилась хаотичными аплодисментами. Я ждала, пока все угомонятся. Мой взгляд на секунду остановился на Сэме, который ухмыльнулся и покачал головой. Он заявил, что я «чокнулась», раз собираюсь спеть песню о любви моему «старику» на вечеринке в честь его посвящения в Сыны. Возможно, я чокнулась, но я также была в здравом уме.