Отголоски тишины (ЛП) - Малком Энн

Килл снова поцеловал меня.

— Нет ничего лучше, чем услышать в конце дня пение моей девочки.

Я вышла из его объятий, и он сел на диван, слегка вздрогнув, надевая жилет обратно.

Зрелище мне не понравилось, поэтому я взяла гитару и села на табурет перед ним. Не отрывая взгляда, я спела ему «Lost Boy» Рут Би (прим.: в переводе с англ. Lost Boy — потерянный мальчик).

Когда я закончила, он мгновенно встал. Гитара исчезла из моих рук еще до того, как я поняла, что происходит. Его губы снова оказались на мне, и этот поцелуй не был нежным. Он был голодным. В нем чувствовалась острота, присущая всем нашим поцелуям в эти дни.

Весь год мы пытались урвать как можно больше отчаянных поцелуев. Это были длительные поцелуи, украденные на заднем сиденье его машины или на покрывале на нашем месте на скалах. Но дальше лихорадочных ласк дело так и не пошло. Иногда мы были близки к тому, чтобы перейти на новый уровень. Иногда все, чего мне хотелось, — это то, что обещал поцелуй. Но Килл всегда отступал. Говорил, что еще не время. Каким-то образом я чувствовала, что не готова, когда теряла всякую способность мыслить разумно.

Но не сейчас. Я приняла решение. Просто не знала, когда. Теперь я поняла. В ту ночь, когда он, наконец, получит все, что хотел, я отдам ему всю себя.

Не подозревая о моем решении, Килл отступил.

— Думаешь, я потерялся, детка?

Я покачала головой.

— Нет. Ты свободен, — уточнила я. — Это я была потеряна, пока не нашла тебя. Ты мой Неверленд, Килл, — прошептала я.

Глаза Килла потемнели.

— Я свободен только потому, что у меня есть ты, — ответил он, затем снова завладел моими губами.

Глава 30

Я стояла перед зеркалом, скептически разглядывая себя. Большую часть дня я потратила на выбор наряда. Весь мой гардероб был разбросан по полу, вся косметика, что была у нас с мамой, раскидана по туалетному столику. Это напомнило тот день, когда я волновалась из-за своего первого выступления. Вот только мышцы внизу живота сжимались еще сильнее. Не только из-за концерта. Сегодня был тот самый день, когда я отдам Киллу всю себя. Он уже владел моим сердцем. Моей душой. И скоро единственное, что я держала при себе, наконец-то, станет его.

— Ого. Простите, юная леди, вы не подскажете, куда пропала моя дочь-подросток? Примерно вот такого роста, отзывается на имя Лекси, — сказала мама с порога, подняв руку до плеча.

Я полностью повернулась к ней. Она выглядела, как обычно, потрясающе. Очевидно, ее пригласили на вечеринку Килла. Как и всегда, она выложилась на полную. Выпрямленные волосы доходили до середины спины, на ней было облегающее черное платье с высоким воротом и длинными рукавами. С шеи свисало несколько ожерелий. Она не выглядела так, будто собиралась на байкерскую вечеринку. Она выглядела так, будто собиралась на коктейльную вечеринку, но раз там будут Гвен и Эми, она окажется в хорошей компании. Эти женщины всегда ходили в дизайнерских шмотках.

— Это твой способ сказать мне, что я выгляжу хорошо? — спросила я, дергая подол платья.

Меня нельзя было принять за гостью коктейльной вечеринки. В отличие от мамы, я не приручила свои белокурые локоны. Часть их я заколола в беспорядочный пучок, а другая часть падала мне на спину.

Мое радужное, связанное крючком, платье стало находкой из винтажного магазина, я и не думала, что когда-нибудь мне представится повод надеть его. Потому что оно было очень коротким и довольно откровенным. Воротник-хомут завязывался на шее, разноцветная вязь шла кругом на фестончатом подоле. Походило на вязание крючком. Подол заканчивался значительно выше колен. Ну, очень значительно. Открытые ноги я компенсировала высокими черными замшевыми ботфортами на каблуке. На моих запястьях звенело множество серебряных браслетов, а для макияжа я выбрала темно-карие дымчатые тени.

Мама прошла в комнату, ее взгляд пробегал по каждому дюйму моего тела. Когда она добралась до меня, в ее глазах стояли слезы.

— Ты выглядишь более чем хорошо, куколка. Ты похожа на женщину, в которую я всегда знала, ты превратишься, но не предполагала, что это произойдет так скоро. — Продолжила она дрожащим голосом: — Я не готова к тому, чтобы ты взрослела. Еще нет. Неужели нельзя, чтобы ты навсегда осталась моей маленькой девочкой?

Теперь уже на мои глаза наворачивались слезы.

— Я всегда буду твоей маленькой девочкой, — пообещала я.

Она посмотрела мне в глаза, и мне стало не по себе, будто она увидела мои планы на вечер. Я обещала ей, что скажу, когда буду готова пойти дальше с парнем. Но я не хотела посвящать в это кого-то еще, кроме нас с Киллом. По крайней мере, на данный момент.

Я сделала глубокий вдох. Пусть я не расскажу маме о том, что запланировала на сегодняшний вечер, но я должна хотя бы попытаться.

— Поскольку сегодняшний вечер… особенный, а мне почти восемнадцать… — начала я.

Мама отстранилась.

— О, этот тон мне знаком. Это разговор «почти восемнадцать», — прервала она.

Я ухмыльнулась.

— Ну, мне почти восемнадцать. Я почти взрослая. Завтра утром состоится встреча с руководителем звукозаписывающей компании, — напомнила я, будто она могла забыть.

Да, завтра. Встреча после концерта прошла хорошо, более чем хорошо, учитывая, что руководитель на самом деле направлялся в Амбер, чтобы встретиться с нами в субботу. Я была вне себя от волнения. Я знала, что это значит. Возможно, мои мечты сбываются. Но каким-то образом перспектива завтрашнего контракта на запись бледнела по сравнению с тем, что я собиралась отдать Киллиану сегодня ночью. Что у нас будет.

— Так что, эти обстоятельства требуют пересмотра комендантского часа, — объяснила я.

Мама подняла бровь.

— Да?

Я кивнула.

— Да, особенно если ты хочешь, чтобы я упомянула тебя в своей речи на «Грэмми».

— Ты же знаешь, что шантаж незаконен, да? Я могла бы привлечь тебя к ответственности за это, — пригрозила она.

— Тогда тебе никогда не встретиться с Адамом Левином, — парировала я.

Мама отмахнулась от меня.

— Адам — кто? Ты видела моего мужа? — Она выдержала паузу. — Мне придется отвлечь мужа, чтобы он не следил за временем, иначе слетит с катушек, когда ты вернешься домой после комендантского часа.

Я широко ухмыльнулась.

— Спасибо, спасибо, — скандировала я, обнимая ее.

— Не благодари меня сейчас. Сделай это на камеру, детка, — ответила она, когда я ее отпустила.

— Непременно.

Ее лицо стало серьезным.

— Я доверяю тебе, малышка. Кажется, ты повзрослела раньше меня. Ты никогда не вела себя как обычный подросток. Всегда была особенной. Зрелой. Но тебе все равно еще нет восемнадцати. Я доверяю тебе, так что принимай правильные решения, ладно, куколка?

Я снова кивнула.

— Всегда, мама, — пообещала я.

Никогда в жизни я не была более уверена ни в одном решении. Как то, что у нас должно произойти с Килом могло быть чем-то иным, чем хорошим?

***

— Черт возьми, я нервничаю, — воскликнула я, от нервов моя нога подпрыгивала.

Ной накрыл мое колено ладонью, успокаивая судорожные движения. Он улыбнулся мне. Ничего не сказал, просто, как всегда, тихо поддержал.

Сэм обернулся к нам.

— Подруга, откуда нервы? Ты никогда не нервничаешь. Это вечеринка твоего парня… нет, погоди, вечеринка старика.

— Именно поэтому я нервничаю. Это важный вечер для Килла, самый важный. Я не хочу ничего испортить.

Глаза Сэма вылезли из орбит.

— Будто наша музыка может что-то испортить. Этот байкерский клуб даже не успеет опомниться, как будет сражен, — уверенно сказал он.

Но я нервничала не из-за этого. Меня беспокоило не выступление перед толпой. Теперь это было естественно. Я нервничала из-за того, что должно произойти после. И это была не толпа, а ее отсутствие. Только я и Килл. Я не видела его целый день. Мы готовились к встрече, а он был занят «клубными делами», поэтому не смог меня забрать. Не то чтобы Сэм позволил бы ему. В данный момент он был силой, с которой нужно было считаться. Мы репетировали буквально ради наших жизней. Я думала, что у нас все будет в порядке.