Слишком борзая!
Сумбурные и шумные сборы с переездом доставляли хлопоты, и порой за целый день на задницу присесть было некогда. Но с наступлением ночи, когда смолкали все обитатели дома и я полутрупом падал на постель, в моих мыслях неизменно появлялась она. Милена.
Время упрямо не хотело стирать её из моей памяти. Ни одной проведённой вместе минуты. Я ждал, заглушая в душе и сердце ноющие чувства, но тщетно. С каждым днём тоска только усиливалась, и едва наш самолёт взмыл над взлётной полосой, я уже мечтал о встрече с Борзовой.
Нет, я не переобулся в полёте, как любит выражаться Макар. И по-прежнему считаю, что зря втянул в свою жизнь и свои проблемы эту рыжеволосую красавицу. По моей вине она едва не погибла в руках монстра — и этого нельзя забыть. Просто как только город с разгуливающим по нему злом остался далеко позади, я уже не мог выбросить из головы миллион сценариев нашей случайной встречи с Борзовой.
Казалось бы, жить в доме, в котором когда-то произошло такое страшное преступление, будет максимально неуютно, но меня тянуло именно сюда с непреодолимой силой. После целой жизни скитаний я хотел вернуться в ту точку, с которой всё изменилось. И я хотел вернуться домой.
Дед, конечно же, приготовил все к нашему переезду, даже любимое кресло-качалка Билла въехало раньше нас и уже ожидало своего хозяина в малой гостиной у большого окна с видом на живописную узкую улочку центра столицы.
Билл и Сидни, закалённые долгим и сложным жизненным путём, не расклеились и на чужбине и сразу принялись обживать огромный дом моих биологических родителей. Конечно, в последние годы Билл хорошо поднялся на своих пекарнях, но роскошь в доме Царёвых нам и не снилась. И, как мне кажется, это вполне справедливая награда Норфолкам за то, что смогли уберечь меня от самого себя и воспитать вполне достойного члена общества.
Дед говорит, что Москва – большая деревня. Значит, шансы встретить Милену на улицах Белокаменной не так уж и малы. Но учитывая, что я поселился в доме на Малой Ордынке, где когда-то жили мои родители, а Милена живет за чертой города в коттеджном посёлке, встреча утром в очереди кофейни за стаканом кофе исключена.
Я был уверен, что не ищу случайных встреч сам, пока однажды не обнаружил себя возле задней двери клуба, которая так легко открывается дамской шпилькой. Родители косо смотрели на меня, когда я вместо спектакля в шикарнейшем и баснословно дорогом театре предпочёл прогулку по куцему и заросшему парку на Семёновской.
И апогеем моих отчаянных попыток «не» встретить околдовавшую меня рыжую ведьму стала поездка на базу Борзовых. Типа одним глазком. Издалека. Вдруг увижу её и наваждение как рукой снимет?
Но и тут меня ждало разочарование, а скорее даже шок. Ещё месяц назад эта огромная территория сверкала натёртыми до блеска уличными тренажёрами. Везде сновали люди в экипировке, в воздухе витал стойкий аромат мужской раздевалки, разбавленный запахом бензина из стоявшего по соседству ангара. Повсюду звучали басистые голоса бойцов.
А сейчас перед моими глазами застыла унылая картина одиноко летающего по территории целлофанового пакета. Открытые настежь ворота выглядели покосившимися от времени, а за ними виднелась опустевшая и словно давно заброшенная территория. Где вся эта суровая шайка профессиональных бойцов? Даже Герман, никогда не вписывавшийся в этот антураж, теперь казался неотъемлемой его частью, без которой жизнь этой базы была неполноценной.
Немного поглазев на старые и порядком прогнившие строительные леса, я решил было, что базу закрыли на ремонт. Распахнув дверь машины, уже был готов возвращаться к делам, но тут пыльную тишину нарушил громкий звук ревущих моторов.
Вдалеке между густыми зарослями деревьев поднимались огромные серо-жёлтые клубы пыли с песком. Мой маршрут на базу лежал по обычному асфальту, и что было в той стороне, откуда приближался нарастающий гул, я не знал.
Долго ломать голову не пришлось: примерно через полминуты из-за поворота показались морды двух машин. Они гнали по узкой просёлочной дороге так, будто за ними сам дьявол гонится. Их швыряло в заносы, отчего задние колёса автомобилей увязали в песчаной отсыпке обочины, поднимая пыль столбом так, что горизонт за ними превращался в одно сплошное грязно-жёлтое полотно. Однако оба водителя абсолютно точно были далеко не новичками в такой агрессивной манере езды и умело справлялись, норовя обогнать друг друга.
Естественно, всё происходящее не могло не отшвырнуть меня в тот далёкий день, когда Милена сразила меня своим взглядом и переливающимся колокольчиком смехом. А потом и Купидон в капюшоне, видимо, добил меня окончательно.
Эта отсылка памяти в тот день и позволила мне удержать челюсть на месте, когда обе тачки пронеслись мимо меня, и я увидел за рулём одной из них свою сероглазую колдунью. Снова носится, подвергая свою жизнь опасности! И чем тогда вариант отношений с Лохматым маньяком хуже? Только винить мне снова некого, кроме себя. В непринужденной болтовне с Борзовыми именно я и предложил им ловить гонщиков на том, что для них важнее свободы: на самолюбии и тщеславии.
Конечно, рассуждать о логике своего решения в тот вечер в Лондоне я уже не мог. Во-первых, моё измученное тоской сердце забилось в груди, словно пойманная в силки птица. Кажется, Милена тоже была ошарашена, увидев меня, иначе не стала бы уступать второму гонщику, пропуская его вперёд. А во-вторых, было ещё сногсшибательнее.
Начиная с того, что победитель этой гонки выскочил из машины, отсвечивая широкой улыбкой на всю свою смазливую морду. Как заправский хлыщ, он метнулся к машине Милены, распахивая водительскую дверь и подавая руку девушке. В этот момент он больше всего был похож на отбивную котлету. Только в моих глазах, разумеется. Уж больно победоносно задрал нос этот щуплый ловелас, словно трофеем в гонке была сама Милена.
