Слишком борзая!
Глава 18. Тимур
Простившись с Миленой, я не смог уйти далеко. Прошёл буквально несколько кварталов и завернул в знакомый старый паб. Этот путь я даже не запомнил, выполняя чисто механические движения с пустой головой. Не было никаких мыслей. Совсем.
Мужчины переживают расставания не так глубоко, как женщины. Более того, зачастую в них наоборот просыпается пресловутый свободный и голодный хищник — вот он я, овердохрена сексуальный мачо! Девчонки, налетайте! На душе сразу становится легче, будто груз ответственности в отношениях имел ощутимый вес на твоей шее. А теперь — кайф! Свобода и никаких ограничений!
Невероятные ощущения полёта в невесомости. Целых пятнадцать минут. А потом вся эта эйфория смывается мощнейшей лавиной угнетающих ощущений потери чего-то важного, когда каждая мысль жалит мозг так, что кажется, будто раздувается и горит всё тело. Словно рой злобных ос беспощадно жалит изнутри. И в неукротимом потоке этих мыслей одна бьет больнее всего — эта малышка больше не моя! Сердце истошно заходится в груди, сжимается, будто хочет спрятаться от идиота, что таскает его внутри и допускает все эти кошмарные страдания.
Мне хватило сил лишь уйти не оглядываясь. Примерно через четыре часа я обнаружил себя сидящим на мокрой от выпавшей росы траве и тупо смотрящим на мелкую рябь воды неспешно текущей Темзы. В груди вселенская печаль и ошмётки разорванного в клочья чувства, которое ещё и окрепнуть-то не успело. В руке задушенный мобильник из последних сил хрипит знакомой мелодией.
— Слушаю, — хриплю и я, словно моим голосовым связкам лет двести.
— Ты бессердечное существо, даже не объяснил девчонке, почему отказался от неё! Когда твой кожаный мешок износится и ты переродишься в новом теле, знай, что это будет страшная громадная каменная инсталляция в центре Мумбаи! — начал нудить Кумар в свойственной ему манере, произнося никому, кроме него, непонятные угрозы.
— Звучит неплохо. Может быть, тогда ты перестанешь критиковать каждый мой шаг, дружище.
Советчик, бля. Никогда не видел смысла в долгих спорах. А уж спорить с женщиной — это как отвечать перед толпой полицейских, гопников и таможенников одновременно. Эти прекрасные создания настолько хорошо умеют манипулировать твоими же словами, что всё сказанное тобой обязательно обернётся против тебя. И на каждое твоё резонное «да, но» у них найдётся разящее «ой, всё».
— Я перестану. Уличные голуби тебе критику выдадут, — хохотнул Кумар, явно находясь в хорошем расположении духа. — Значит, так, твои друзья устроили тут охоту на ведьм, разворошили улей и уехали.
— И что? — вяло поинтересовался я.
— И ничего. Шеф заимел меня их инициативой! Знаешь, как он этих двоих одинаковых Борзовых называет? Спонсоры сердечных приступов!
Слушать бессмысленный и беспощадный трёп Кумара я был не в настроении. Сунув телефон с бубнящим другом в карман пиджака, я вышел на дорогу, чтобы поймать такси до дома.
Макар разыграл партию так, что и комар носа не подточит. Мирон давил на Мелани, виртуозно жонглируя не только имеющимися фактами, но и пока не подтвержденными домыслами. Загнанная в угол Мелани рассказала всё, начиная со знакомства с Олди и заканчивая планом моей невесты использовать русскую девчонку, чтобы переключить внимание полиции на эту странную рыжую, появляющуюся в местах, где когда-то произошли преступления.
Идея была проста. Ни по одним неопознанным останкам нельзя было установить точную дату смерти. Предполагаемый временной промежуток был настолько большим, что выяснить, что предшествовало трагедии, практически невозможно, как и установить алиби любого подозреваемого. В доме, где нашли связанную Олди и вооружённую Милену, находились улики, снятые с жертв — украшения, аксессуары и даже нижнее бельё. А телефон Милены был найден на дне реки, где всего лишь за месяц до этого был обнаружен труп неизвестной женщины.
Не будь у Милены за спиной серьёзной защиты и феноменальных способностей её братьев, ей пришлось бы пройти девять кругов ада, прежде чем она смогла бы отмыть своё имя. И всё из-за того, что я не посчитал нужным принимать всерьёз угрозы главы борзой семейки.
С этого дня жизнь потекла, как будто я смотрю на неё через окно нашего кафе в центре Лондона.
Вернулись родители, умудрившись посочувствовать мне, что я остался один, без невесты. Будто моё одиночество волнует их гораздо больше, чем то, что я подверг их опасности, пригласив в свою жизнь убийцу. Паучиху, создавшую фонд защиты женщин от домашнего насилия. Оказалось, что единственная помощь, которую он оказывает — физическое устранение абьюзера, предварительно застрахованного в нескольких страховых компаниях на крупные суммы. Там Олди и находила своих будущих жертв, которых сначала выдаивала до последнего цента, а после хладнокровно избавлялась от них, как от отработанного материала.
Дел с бизнесом было невпроворот, и я лишь изредка встречался с Кумаром, чтобы выслушать очередную порцию показаний, что выдавала троица — Беатрис, Джон и Мелани.
Прошло больше трёх недель, а задор у детективов Скотланд-Ярда не угасал. Дело давно уже перестало быть только расследованием убийства Холли и попыткой отравления моих приёмных родителей.
— Версия истории этой троицы сыпется, как крупа из прохудившегося мешка. И всё благодаря Борзовым и отчётам Билла, — начал как заведённый болтать Кумар. — Сегодня стало меньше ещё на одну Джейн Доу. Очередная жертва, обратившаяся за помощью в фонд Беатрис.
