Неоспоримая | Я куплю тебе новую жизнь
Стася протяжно вздохнула. И Егор, не в силах сопротивляться, идя на поводу у своих инстинктов, скользнул большим пальцем правой руки по сочной розовой плоти ее рта. До одури хотел свою Занозу, несмотря на все, что сказано и сделано.
Девушка ощутимо вздрогнула от этого прикосновения, обжигая его палец горячим дыханием.
По телу Егора пронеслась ответная дрожь. Огненная кровь растеклась по напряженным внутренностям. Стандартный протокол в новом, практически яростном исполнении эгоистичного и требовательного тела.
Он никогда не думал, что можно так сильно желать девушку. До боли. До сумасшествия.
Окончательно утратил инстинкт самосохранения. Ее боялся поломать.
А Стася, чувствуя его возбуждение, только не осознавая до конца, что это такое, тяжело отстаивала свою правоту:
– Я не верю, что ты равнодушен!
– Не равнодушен, – хрипло признался. – Я безумно тебя хочу! Все?
Вокруг них повисла гулкая тишина, нарушаемая только шумом взаимного учащенного дыхания.
Глаза Стаси смотрели сначала с недоумением. Затем в них вспыхнуло искреннее смущение. Щеки резко приобрели самый яркий оттенок красного. А потом девушка, к облегчению Аравина, вышла из оцепенения. Сердито оттолкнула его и залепила крепкую пощечину.
Аравин сознательно не сопротивлялся. Позволил Стасе ударить себя. Он ждал этой пощечины. Жаждал ее. Она немного отрезвила его. Охладила. Только сердце никак не успокаивалось. Неслось.
– Если бы ты знала, какие мысли ночами роятся в моей голове, ты бы ударила меня еще раз, – выдал Егор, напряженно всматриваясь в ее смятенные глаза. – Я проделывал во сне с тобой ужасные вещи. Ты даже отдаленно не представляешь.
Стася, взволнованная его признанием, никак не могла отыскать подходящих слов. Открывала и закрывала рот в новой попытке, но ничего не получалось.
Пыталась разгрести эмоции, которые бушевали в груди. Что там было, кроме негодования и боли? Неужели ее взволновало его откровение?
Постаралась думать рационально, осмыслить его грубое признание. Запретила себе злиться. Прислушалась к другим ощущениям.
Обида – самое яркое чувство. Но на задворках что-то такое трепетное, наивное, взбудораженное. От этого низ живота щекотно сжался узлом. Запульсировал.
– Егор... – только имя его получилось выдохнуть.
– Что, Сладкая? – с каким-то сожалением спросил Аравин. Шипами врезалась в сердце... нежность. – Не находишь, что сказать? – Стася слабо качнула головой. – Понимаю. Сам не в восторге. Еще будешь меня любить?
Девушка никак не реагировала. Не мигая, упрямо смотрела ему в глаза.
– Поверь, я не стою этого.
У самого душа рвалась на части. Невысказанные эмоции оставались в нем, превращаясь в плотные пульсирующие сгустки. Перекрывали кислород. Тяга к жизни с ними замирала внутри.
Но Стася неожиданно улыбнулась. Коротко. Скорее всего, неосознанно.
– Так и докажи. Иначе не поверю.
Егор изумленно качнул головой.
– Ты сумасшедшая!
– Как и ты!
В безудержном душевном порыве Аравин горячо кивнул.
– Да, черт возьми! Я дурею от тебя!
Губы Стаси раскрылись в тихом вздохе.
– Тогда оставайся одуревшим, – согласилась она с таким раскладом.
