Ящер (СИ) - Чередий Галина Валентиновна
— Лиза! — одернул меня Лебедев, когда рванулась открыть свою дверь первой, дабы выскочить, обежать и обеспечить ему прикрытие. — Ты. Моя. Девушка.
— Это нарушение схемы охраны. — стараясь не прикусить губу, выдавая нервозность, возразила я.
— Ничего, мы закроем на эту мелочь глаза.
Корнилов говорил нам, что самое главное для классного личного охранника — не скатиться до холуйского подчинения.
— Вы не шлюхи и не обслуживающий персонал, не в обиду им, чтобы угождать нанимателю. — вещал Михаил Константинович на занятиях. — Он не ваш клиент, даже мысленно так называть не сметь! Объект охраны и никак иначе. И да, вы должны быть готовы, что состоятельные и властные люди не всегда будут довольны вашими действиями, постараются может в них вмешиваться, мотивируя это каким нибудь мелочным ущербом атрибутам своего статуса или просто капризами. Но ваша задача — сохранить объект живым и в идеале невредимым по окончанию задания, а не понравиться или угодить ему. Поэтому весьма вероятно придется иногда импровизировать, не взирая на психологическое давление со стороны объекта.
— Не думаю, что это необходимо. — пробормотала я и вцепилась в локоть собирающегося покинуть салон авто Лебедева, одновременно пнув в спинку сиденья Артура. — На выход давай!
Тормоз выпендрежный этот подскочил и распахнул свою дверь практически синхронно с дверью собственного шефа, а я так и осталась висеть на локте у объекта, словно подружка-прилипучка, змеей скользнув следом за его движением, так что снаружи и на ногах мы тоже очутились почти одновременно и прижатые друг другу ближе некуда.
Лебедев хмыкнул и в ответ притиснул меня к своему боку, уставившись в лицо. Его горячая ладонь легла на мою напряженную поясницу и случилось что-то странное. Мышцы там резко расслабило, потому что все скопившееся напряжение вдруг обратилось жидким густым теплом, даже скорее жаром и стекло в низ моего живота и еще ниже. Внутри потянуло, интимные мышцы самопроизвольно сократились, бедра захотелось сжать, резкость периферийного зрения на миг упала, оставляя четким только лицо мужчины прямо передо мной. Вот это меня нервяком шарашит!
— Мне категорически нравиться то, как вы работаете, Елизавета, — тихо сказал Лебедев мне практически на ухо, чуть опустив голову. Со стороны сто процентов казалось, что он меня чмокнул или шепчет нечто интимное.
С моей, то есть рабочей для личного охранника стороны все выглядело же замечательно. В таком положении даже при нашей разнице в росте я перекрывала видимость на объект с противоположной стороны улицы практически полность.
— Я рада этому, но вам стоит побыстрее войти внутрь. — ответила так же почти касаясь мочки его уха, вынуждая так и держать голову склоненной, пока быстро осматривая улицу за его спиной.
— Да я только за. — Лебедев вздрогнул и рука на моей пояснице напряглась, прижимая сильнее и краем глаза я зацепила его усмешку, от которой захотелось поежиться, как и от его резкого выдоха у моей кожи.
Лебедев повернулся и подтолкнул меня вперед ко входу, но я упрямо продолжила за него цепляться и прижиматься, чуточку запаздывая, чтобы хоть немного прикрывать его и дальше со своей стороны. Артур же бестолково вертелся, вместо того, чтобы обеспечивать полное прикрытие. Хорошо хоть водила вышел из салона и шел за нами, как приклеенный.
В бутике нас мигом окутало приятным ароматом, играла тихая музычка и я сразу отлипла от объекта, но вот он не спешил убирать руку. Продавщицы встрепенулись, зависли на несколько секунд, переводя взгляды с Лебедева на меня и обратно.
— Давай, детка, выбери что-то такое, отчего я онемею. — громко, нарочито развязно велел Макар, явно чтобы они услышали и взял и чмокнул меня в висок, прежде чем отпустить, тихо прошептав. — Вперед, Елизавета, я верю в ваш вкус.
И направился к кожаному дивану, извлекая из кармана сотовый. Я крутанулась на месте, поняла, что чертов диван расположен хуже некуда, в прямой видимости сквозь витрины и со входа, а значит зона прямого поражения. В два шага нагнала Лебедева и снова повисла на его руке.
— Табурет справа за стойками с вешалками, пожалуйста. — прошептала тоже ему, мягко, но настойчиво направляя к нужному месту. — Я так смогу наблюдать за вами даже из примерочной.
— А то, что и я за вами смогу не смущает? — опять ухмыльнулся послушно пошедший куда сказано мужчина.
— Не слишком. Я на работе.
— Ну как скажешь… те.
Убедившись, что выбранная мною для объекта позиция полность безопасна, я быстро пошла по ряду стоек с одеждой навстречу одной из продавщиц.
— Вечерние платья и нарядный брючный костюм.
— Женский? — тупо моргнула она, пялясь через мое плечо на Лебедева с отчетливым алчным выражением.
— А у вас и мужские нарядные имеются?
— Что?
— Девушка, сосредоточьтесь! — щелкнула я перед ее лицом пальцами. — Платья. Вечерние. Мой размер. Во вторую примерочную. В темпе.
Развернувшись, на обратном пути я прихватила пару вешалок, мельком взглянув на бирки с размерами и зашла в примерочную кабину. Здесь они были не просто каморкой со шторкой, где едва развернуться можно, а достаточно свободным помещением с большой бархатной банкеткой цвета красного вина и зеркалами со всех сторон, в том числе и на двери. К которой я и повернулась лицом, чтобы не терять из виду объект. И натолкнулась на прямой взгляд Лебедева. Приподняла брови, скидывая куртку с плеч, намекая, что неплохо бы и отвернуться. Какой там! Макар в ответ поднял одну свою и усмехнулся криво, как если бы подначивал меня начинать представление. Вот же гад! Сто процентов это тоже проверка на устойчивость к стрессу. Ну ладно.
Выдохнув и собравшись, я расстегнула ширинку и потянула край водолазки, обнажая живот. Ухмылка исчезла с лица Лебедева, а взгляд стал каким-то острым. Я решительно дернула трикотаж через голову, теряя его из виду. Не останавливаясь и надеясь, что не заполыхала как свекла, сцапала первое платье и взглянув поближе, поняла, что ношение лифчика фасон не подразумевает. Ну и что мне делать? Идти менять? Надеть, а потом по дебильному расстегнуть и вытянуть бюстгальтер? Ага, и брать тогда именно это платье, потому что следующее померять, не светанув грудью не вариант?
Снова уставилась на Лебедева, уже открыто сигналя ему выражением лица “Имей совесть - отвернись!”
Совести у него видать не было ни грамма, потому что глазами он меня теперь едва ли не жрал. Да ну и пофиг! Сам себе ты злой Буратино, мужик!
Я сняла лифчик, прикрыв груди рукой и замерла, продолжая смотреть на Макара. В голове внезапно поплыло, сердце кувыркнулось и заколотилось бешено, а желудок скрутило. На крошечную долю мгновенья я будто снова оказалась голой в том поганом подвале и на меня пялились похотливые и готовые растерзать скоты. Я ведь с того времени никогда не раздевалась полностью перед мужчиной. Даже с Серегой, моим первым. Все только в темноте, под одеялом, в майке и со сдвигаемыми в сторонку трусами. В итоге и была не раз обозвана зажатой консервой, а он в результате послан. Ну не могла я пересилить себя и заголиться. Да и по чести сказать, но что за прелесть в сексе этом толком не поняла. Вот еще сами ласки, долгие поцелуи, объятия — дело другое. А собственно процесс…
А сейчас… Я смотрела в те самые сумеречно-серые глаза из моего прошлого и взявший за горло всегдашный зажим медленно распускал свой захват на моем сердце и легких. Когда-то давно эти глаза уже видели меня голой и жалкой. Когда-то давно именно этот взгляд подарил мне знание о том, что я в безопасности и все ужасное уже кончилось. И твою же мать, Ерохина, ты на работе и какое-то там обнажение ради переодевания не должно сбивать тебя с концентрации!
Я сдернула по ногам вниз джинсы, оставив их болтаться поверх ботинок, выпрямилась и подняла руки со струящейся между пальцами темно-синей тканью и позволила ей скользнуть по моему телу вниз. Вот чуть не застонала, ей-богу, прикрывая глаза, настолько потрясающе она ощутилась на коже. Вот оно, то самое шикарное качество, за которое видать и просят огромные деньжищи. Как мечту и чужую пока жизнь на себя примерять.
