Клубничная беда капитана Зубова - Мария Зайцева
Больше Зубов не думает.
Нечем.
6.
Дают – бери…
Первая часть поговорки не всегда верна, потому что тот, кто дает, может потом охерительно спросить за свой подарок.
Потому Зубов привык все сначала обговаривать. Решать на берегу.
И здесь обговорил уже.
Клубничка все услышала, все поняла.
Наверно.
По крайней мере, ее не застопорило на откровении про то, что Зубов и его «братишка» тут ненадолго, и никаких серьезных планов на его счет не стоит строить.
Значит, тоже не нужны ей долго и счастливо.
Это почему-то чуть-чуть царапает, но тут Клубничка шире распахивает тонкие ножи и обхватывает ими талию Зубова, действуя, скорее всего, чисто на инстинктах и вырубая последние благоразумные мысли из ставшей совершенно пустой и легкой башки.
Зубов вжимается стояком в податливый розовый шелк, несдержанно кусает нежную шейку, с удовольствием ощущая дрожь и слыша тихие стоны. Она очень правильно стонет, его маленькая сладкая Клубничка, так, словно для него сделана. Под него.
Все выворачивает наизнанку.
Ему хочется быть с ней нежным. Хочется гладить, трогать, облизывать, прикусывать чуть-чуть, всю попробовать, везде.
Словно клубничное мороженое, тающее под горячими губами.
Диван узкий, не получается разложить ее, рассмотреть, растрогать так, как хочется, до кровати – слишком далеко, невозможно оторваться от девчонки, чтоб просто сделать несколько шагов.
И потому Зубов, не прекращая целовать, подхватывает под попку Клубничку и, вместе с диванной подушкой, мягко укладывает прямо на ковер, слава всем богам, упругий и длинноворсовый.
Тут же, не давая опомниться, наваливается сверху, прижимая к подушке и жадно раздирая футболку, простенькое белье и то, что она называет юбкой.
Клубничка остается голенькая, в одних только розовых трусиках, и это как раз то самое зрелище, которое не хочется забывать. И Зубов точно знает, что не забудет.
Ни щек ее красных, ни губ зацелованных, ни волос – темным ореолом по светлой подушке… Клубничка смущенно пытается прикрыть грудь, но Зубов отрицательно ведет подбородком и силой заставляет убрать ладошки, припечатывает их по сторонам от головы.
– Так лежи, Клубничка, – хрипит он, приподнимается над ней на коленях и быстро стягивает через голову футболку.
Девчонка, впервые увидев его без одежды, испуганно и восхищенно распахивает реснички, скользит взглядом по мощным рукам, четко очерченным мышцам груди и живота, татухам, которые он, негласник, вполне может таскать, и даже наоборот, приветствуется, чтоб лишних подозрений не навевать…
Зубов усмехается, очень довольный произведенным впечатлением. Он знает, что нравится женщинам, что его спортивное мощное тело заводит, заставляет биться сердца чаще… И теперь, ловя немного поплывший взгляд девчонки, он откровенно кайфует.
Не только он ее хочет, далеко не только… Конечно, Клубничка ему говорила про хотение, но одно дело – говорить, а другое – видеть самому.
Это ли не удовольствие самой высшей масти?
– Нравится, Клубничка? – шепчет он, опять мягко опускаясь на нее и потираясь грудью об остренькие чувствительные соски. Такое прикосновение – голой кожи к коже – новое в их только начавшейся игре, и невероятно будоражит.
И то ли еще будет! Они же столькими частями тела еще не успели соприкоснуться!
– Да… – тянет девчонка завороженно и легко скользит пальчиками по напряженным плечам и выступившим жилам предплечий, – такой большой, такой сильный… О-о-о…
– Трогай, сколько хочешь, Клубничка, – улыбается довольно Зубов, – особенно внизу если, то вообще хорошо.
Нежные ладошки, буквально только что скользнувшие как раз в нужном направлении, тут же пугливо убегают, и Зубов досадует. Переборщил! Слишком рано!
Или нет?
Он ловит одну из беглянок, ведет опять по проторенной дорожке, но уже чуть ниже.
– Не бойся, – шепчет в раскрытые в растерянности губки, – расстегни…
Напряженные пальчики неопытно пытаются преодолеть тугой болт на джинсах, и Зубов немного помогает, показывая, как правильно и быстро, расстегивает молнию и уже самостоятельно избавляется от джинсов. И, заодно, от трусов тоже.
Ловит теперь уже совершенно испуганный взгляд Клубнички на своем стоячем, и давно уже, члене, медленно проводит пальцами по всей длине, раскрывая головку.
– Боишься? – Она кивает, не сводя зачарованного взгляда с его гуляющих вверх и вниз пальцев, и Зубов, совершенно неожиданно для себя, предлагает, – если не хочешь… Прекратим.
Все внутри настолько яростно протестует, что даже сердце болеть начинает.
Член отчетливо дергается, словно собирается проорать снизу: «Ты охерел, дурак? Какое «прекратим»? Я же лопну, блять!»
Но Зубов смотрит только на свою Клубничку. И ждет ее решения. Принуждать девчонку – последнее дело. Она должна понимать, что в безопасности и может уйти.
Мужик тем и отличается от зверя, что в любом состоянии способен думать башкой, а не головкой.
– Нет, нет-нет! – Она с трудом отрывает взгляд от ласкающих пальцев на члене и смотрит в глаза напряженно ждущему ответа Зубову, – просто… Не ожидала… Он – такой большой… Он… Разве поместится?
Наивность и серьезный взгляд в очередной раз больно бьют в сердце.
Черт, такая еще девчонка! Куда ты лезешь, Зубов???
Куда?
Ей надо в первый раз с каким-нибудь парнем, ее возраста… А ты на десять лет старше…
Одна только мысль, что на его месте может быть кто-то другой, какой-то сосунок из универа, например, неожиданно клинит и без того воспаленный мозг. Ну уж нет! Это – его Клубничка! Он ее хочет и он ее возьмет!
– Все будет хорошо, Клубничка, – уверяет Зубов и мягко притягивает девушку к себе, шире распахивая податливые бедра.
– Оближи, – проталкивает два пальца в с готовностью распахнутые губы. От прикосновения юркого язычка к фалангам дергает током синхронно сердце и член, но Зубов мужественно терпит.
Опять ложится на нее, заменяет пальцы своими губами, глубоко и долго целует. И одновременно повторяет тот же трюк, что в машине. Проталкивается в гостеприимную влажность и тут же массирует клитор.
Глаза Клубнички закатываются от кайфа, она еще шире распахивает ножки, гнется, стонет и пытается насадиться глубже на ласкающие пальцы.
Отзывчивая на редкость девочка, много не надо ей, чтоб кончить.
Красиво, сладко и долго.
Буквально пара движений, буквально чуть-чуть потереть, тронуть, прижать… Идеально настроенная скрипка в его руках.
Она все еще кончает, содрогаясь и выстанывая его имя, когда Зубов заменяет пальцы членом.
Он делает все быстро, в одно движение.
Девчонка настолько раскрыта, настолько готова, что никакой преграды даже и не чувствуется. Практически не чувствуется.
Для него – невероятный кайф, потому что настолько туго, настолько обволакивающе она сжимается вокруг его члена. И невозможно подождать, замедлиться! Он и так столько терпел! Столько ждал!
Катя раскрывает широко глаза, стонет уже не от кайфа, от боли, слезы текут из глаз, а ножки судорожно сжимаются на его спине.
– Потерпи чуть-чуть, – это все, на что способен в данный момент Зубов, только на такой утешающий хрип. Ну, и еще на жадный поцелуй в губы и легкое скольжение по мокрым от слез вискам, – потерпи, Клубничка… Расслабься…
И она слушается. Удивительная девчонка! Не зажимается больше, смотрит на него, не отрываясь, пытается расслабиться и даже обнимает. Тянется распухшими губами к нему, пытаясь получить хоть каплю нежности в этом холоде боли и