Клубничная беда капитана Зубова - Мария Зайцева
– Хорошая такая, – шепчет Зубов, отрываясь от губ, чтоб попробовать все остальное на вкус. У нее столько сладких местечек, что невозможно сделать выбор. Хочется сожрать всю. Полностью.
Он прикусывает шейку, проходится по горлу вниз, к плечам и, откидывая на руль спиной, к небольшой вкусной груди.
Клубничка гнется, словно гимнастка или танцовщица, талия тонкая, голенький живот подрагивает от нахальных прикосновений рук и языка. Для того, чтоб достать туда, куда хочется, Зубов чуть приподнимает ее, полностью укладывая на руль и радуясь, что сигналка на патриоте дубовая, и сразу нажать не получится. А то бы на весь двор сейчас орала.
Он щедро лижет живот дрожащей девушки, нетерпеливо задирая на ней коротенькую тряпку, изображающую одежду, и добираясь до груди.
Замирает на секунду, судорожно выдыхая от охренительного зрелища.
Ее грудь, небольшая и стоячая, с собранными в остренькие вершинки сосками – само совершенство.
– Ты – охренительная, – делится впечатлением обычно немногословный Зубов, прежде чем с наслаждением куснуть чувствительный сосок.
Клубничка вздрагивает и стонет уже не переставая, ее длинные ножки беспомощно елозят с двух сторон от кресла, пытаясь хоть во что-то упереться, а промежность розовых трусиков совершенно мокрая. Зубов тяжко мучается от того, что не может сейчас попробовать ее на вкус так, как того хочется, полноценно, но ничто не мешает хотя бы пальцы в трусы сунуть.
Он мягко тянет ее на себя, Клубничка скользит по рулю, опять усаживаясь на колени и наконец-то упирая одну ногу в сиденье позади, а одну Зубов легко перекидывает себе на плечо. Гольфик, уже приспущенный, дико будоражит, а растяжка еще больше заводит.
Ох, как он с ней сейчас поиграет! Такая Клубничка попалась, такая сладкая!
На его пальцы в трусиках она реагирует дрожью и широко раскрытыми в удивлении глазами. Опять оглядывается, словно не осознавая происходящее, а затем упирается своим расфокусированным и немного испуганным взглядом в темные глаза Зубова.
– Я… – неожиданно шепчет, потом облизывает губы, сводя Зубова с ума этим простым движением, – Я не…
– Что? – он отвечает, одновременно проталкивая два пальца в нее и упираясь большим в клитор, – что, Клубничка?
– Ай… Что вы… Ай…
Она стонет, не в силах сказать ни слова, дрожит, и эта вкусная дрожь еще сильнее отдается в нем.
Зубов понимает, что кончит сейчас прямо так, не снимая штанов, просто от одуряющего аромата клубники, забившегося, похоже, в каждую его пору, от ее глаз безумных, от волос, рассыпанных по плечам, от острых возбужденных сосков, бесстыдно задранной футболки и гольфиков на ногах.
Такое с ним точно впервые. Такого с ним точно никогда не было.
Единственное, что может быть еще круче, это вид Клубнички, прыгающей на его члене, и вид Клубнички, делающей ему минет. Он сегодня непременно это все осуществит. Непременно.
Вот только доведет девчонку в первый раз пальцами, судя по вздохам и подрагиванию вокруг пальцев, ей недолго ждать… Расслабит.
И потом вставит на всю длину.
Когда пальцы упираются в преграду, а Клубничка сводит брови и раскрывает глаза, дергаясь в немом протесте, Зубов даже не верит сначала в происходящее.
Не может такого быть! Не может!
Но оно – есть.
Девочка – самая настоящая девочка, невинная и неопытная. Совсем.
И это такой феерический облом, что он даже в первую секунду не тормозит, машинально продолжая ласкать Клубничку опытными пальцами.
– Ты… – решает уточнить Зубов, надеясь, что ему показалось все же, – ты…
Она закусывает губу, неловко шевелится, пытаясь избежать его пальцев, кивает, краснея еще сильнее.
– Черт… Почему не сказала?
Хотя, когда бы она тебе сказала, тупой ты ублюдок? Ты ей дал шанс сказать? Нихера.
Осознание своей звериной сущности и полной невинности Клубнички, как ни странно, вообще не умаляет желания взять ее. И Зубов, не думая, только надеясь, предлагает:
– Давай? Я осторожненько…
И мягко, ритмично толкается пальцами в нее, одновременно лаская клитор. Уговаривает, то есть, по всем правилам. Очень уж хочется в нее. До боли.
Кажется, если не возьмет сейчас, то член, нахрен, отвалится.
– Я… Боюсь… – всхлипывает она и сжимается боязливо на его пальцах.
Зубов понимает, что сладкое ему сегодня не светит, выдыхает и дергает ее на себя, впиваясь опять настойчивым ртом в ее мягкие распахнутые губки. Одновременно он правильно и ритмично двигает пальцами, доводя Клубничку до дрожания и судорожных всхлипов прямо ему в губы.
Девчонка кончает настолько красиво и неожиданно, что это само по себе кайф.
Смотреть, как она потерянно выгибается и кусает губки, ощущать, как судорожно сокращается на его пальцах, понимать, что это, наверно, первый ее оргазм, полученный с мужчиной…
Когда Клубничка затихает и доверчиво укладывает голову ему на плечо, Зубов лишь выдыхает, аккуратно вытаскивает мокрые пальцы из гостеприимной влажности и, не удержавшись, облизывает их, жмурясь от кайфа.
И дико сожалея о том, что могло бы сейчас быть, если бы она не боялась, а позволила.
В принципе, он прекрасно понимает, что мог бы и уговорить. Чуть поднажал бы… И все. Ну куда бы она делась от него здесь?
Но это было бы безвыходное положение для нее, а ставить женщин в безвыходное положение, заставляя принять его условия, не по-мужски.
Даже если член болит, и все ноет внутри.
5.
– Охренеть, картина маслом…
Других слов и комментариев ситуации, предстающей перед глазами, у Зубова просто не находится.
Его объект, совершенно сумасшедшая, но, как он до этого считал, все же гетеросексуальная девка – гребанная каратистка, на днях в очередной раз умудрившаяся его разозлить до нервной трясучки, сидит на кухне в их съемной хате и обжимается с Клубничкой!
Той самой, которую он полторы недели назад жарко тискал в патриоте и, скрипя зубами, отпустил восвояси целую и практически невредимую, узнав о полной и абсолютной ее невинности.
Отпустил, да еще и какое-то напутствие умудрился дать, что-то типа: «Не езди больше со взрослыми дядями, девочка»…
Или еще банальнее…
Он и сам толком не помнил, чего нес, потому что не в себе был основательно.
Это не удивительно, учитывая жесточайший облом…
Хотел, понимаешь, со сладкой Клубничкой отжечь, а пришлось в одиночестве грустно передергивать…
А аромат ее клубничный так на пальцах и остался. Тех самых, что в нее засунул, скот…
Ох, и вкусная она была, ох, и сладкая…
Ох, и дурак он…
И особенным дураком себя почувствовал, когда придурастая бестолочь, которую ему, не иначе, в наказание за что-то определили, через пару дней после жесткого облома в патриоте пригласила ненормальную блондинку к ним домой, а та возьми, да и заявись с Клубничкой…
Ох, и тяжело ему тот вечер дался!
На одном нерве и злости продержался!
Девки явились, как к себе домой, Лола тут же утащила «братишку» в туалет, не иначе, член несуществующий искать, а Зубов с Клубничкой сидели на кухне, друг напротив друга, и молчали.
Тупо, как в каком-то старом, советском еще фильме.
Зубов старался не смотреть на девчонку, а она пару раз открывала ротик
