Жестокие наследники (ЛП) - Вильденштейн Оливия

— Хочешь, помогу тебе с мытьём головы?

Её брови оставались плоскими, неподвижными, но её настроение… оно бушевало и извивалось по всему её телу. Я хотела протянуть руку и украсть её гнев, обрушить его поверх своего собственного, позволить ему тлеть во мне, а не в ней. Фэрроу и Локлиры были моим бременем, а не её.

— Джия… оставь это.

— Ты бы отпустила это, если бы кто-нибудь причинил мне боль?

— Нет.

— Тогда не жди, что я что-то из этого оставлю.

Джия откинула голову назад, ополаскивая волосы, а затем выдавила ещё немного мыла на ладонь и снова натёрла его по всей длине. В этом зрелище было что-то очищающее, как будто это были не только распущенные дреды, но и наше коллективное напряжение.

Когда я наблюдала, как новые локоны вырываются на свободу, вспышка ужаса разрушила безмятежность.

— Как Римо покончил с собой?

Палка алоэ выскочила из рук Джии.

— Что?

— Как он покончил с собой?

— Амара…

— Как?

Она поджала губы.

— Я не знаю. Я вроде как старалась не смотреть. Думаю, с помощью мачете.

Мои ладони стали ледяными, а затылок загорелся. Он ударил мачете по яблоку. Я прижала дрожащую руку к органу, бьющемуся слишком сильно и слишком быстро в моей груди, чувствуя, что он вот-вот взорвётся, как поезд.

Джия нахмурилась. Затем ее брови поползли вверх. Наши взгляды устремились к вершине утёса. Куинн вернулся бы, но вернётся ли Римо? Круз сказал, что яблоко нужно проглотить. Что, если бы на мачете остались остатки яблока, и лезвие порезало ему живот?

— Куда, Джия?

Пена танцевала вокруг потрескавшегося лака на моих пальцах ног.

— Куда что?

— Куда на своём теле он?.. — я не смогла закончить предложение.

Снова выражение её лица стало настороженным. Неужели она подумала, что я спрашиваю потому, что хочу помучить себя подробностями?

— Я не знаю, — призналась она.

Я закрыла глаза и укрепила плотину, мне нужно было ещё какое-то время подержать себя в руках.

— Вы двое принимаете расслабляющую ванну? — голос Киры прорезал оцепеневший воздух.

Медленно я оглянулась на место, где стояла сестра Джоша. Её очертания были расплывчатыми, просто мазки цвета — белого, серого, красного. Рядом с ней стоял ещё один человек. Хотя очертания его тела были такими же расплывчатыми, как и у неё, Круз был узнаваем безошибочно. С другой стороны, он был единственным человеком, оставшимся в долине.

— Это… то самое яблоко?

Её темно-синие глаза постепенно сфокусировались. Они прыгали между фруктом и моим лицом.

Круз застыл.

— А где все остальные?

Я не могла заставить своё дыхание слиться в звуки.

Джия, с пеной, всё ещё стекавшей по её волосам, вышла из воды. Она опустилась передо мной на колени и положила нежные, пахнущие солнечным светом ладони по обе стороны от моего лица.

— Он вернётся, Амара, — прошептала она тихо, но твёрдо. — Он вернётся.

Тени Круза и Киры упали на нас.

Солнца не было, и всё же были тени. Как странно.

Круз присел на корточки, вертя в окровавленных пальцах свой грязный нож.

— Вы можете рассказать нам, что произошло?

Я сглотнула, но комок в моём горле был таким большим, что Джии пришлось объяснить. Когда она закончила, в глазах Круза появилась напряжённость.

Кира отвернулась, молчаливая и напряжённая, и нырнула в воду. Я не знала её достаточно хорошо, чтобы прочитать, что творится в её голове, но я сомневалась, что её раздражение — или это было беспокойство? — имело какое-то отношение к Кингстону.

Колени Круза хрустнули, когда он поднялся с корточек.

— Я удивлён, что Куинн встал на сторону Кингстона.

Джия бросила в его сторону леденящий душу взгляд.

— Что ж, он это сделал. Мы не лжецы.

Он поднял обе ладони в воздух, лезвие его ножа отбрасывало полосу света на смертоносное выражение лица моей кузина.

— Я и не намекал, что это так.

— Он ненавидит то, что я представляю, Круз, — громкость моего голоса разбилась о плотину, и слова вылетели почти беззвучно. — Кого я ему напоминаю…

Его грудь расширилась от вздоха.

— Кингстон, должно быть, убедил его, что ты не добьёшься его освобождения.

Как только он высказал эту гипотезу, в бассейн погрузилось чьё-то тело. Моё сердце замерло, надеясь, что это Римо, но всплывшая голова была лысой.

— Думаю, мы вот-вот получим ответы, — Круз повернулся к Куинну. — Я только что услышал несколько обескураживающих новостей о твоих союзах.

Куинн выплюнул полный рот воды.

— Это правда?

Кира, которая исчезла за радужной завесой, появилась снова и уставилась на своего дядю, выражение её лица было таким же суровым и необузданным, как Великие озера её детства.

Пристальный взгляд Куинна сузился на мне. Ожидал ли он найти здесь Кингстона? Возможно.

— Куинн? Твоя племянница задала тебе вопрос… — в отличие от Киры, тон Круза был спокойным.

— Да! ДА.

Он судорожно поплыл к берегу.

Мои губы приоткрылись. Я предполагала, что он попытается спасти свою шкуру, выставив меня лгуньей.

— Враг нашего врага — наш друг, верно? — закричал он, поднимаясь из воды.

— Кингстон никогда не был нашим другом! — сказала Кира. — И Эйс Вуд нам не враг, а Грегор Фэрроу. Это он запер нас здесь.

Куинн вскинул руку в воздух.

— И кто, по-твоему, трахается с внуком Грегора? — он указал на меня. — Она! Итак, мне жаль, если вы разочарованы тем, что я решил помочь ему, но я не доверяю ни ей, ни её маленькому жениху. Ты знала, что у неё пыль? Она пыталась солгать мне об этом, но я её видел!

Кира хмуро посмотрела на него, потом на меня.

— Ты можешь использовать свои силы?

— Нет. Но по какой-то причине, — я показала свою татуированную ладонь, — я смогла манипулировать пылью, которую конфисковала перед приходом сюда.

Её губы сжались в тонкую линию.

— Круз знал об этом, — добавила я.

— А я нет, — отрезала Кира.

— Я не знаю тебя, Кира. Я не знала, могу ли тебе доверять.

— Ты и Круза не знаешь, принцесса.

— Верно, но мне казалось, что я знаю его по рассказам Ибы. Я приношу извинения за то, что не доверяла тебе.

С другой стороны, если бы я доверяла ей, она могла бы рассказать Куинну, и это могло бы изменить исход моей битвы.

Над нами воцарилась тишина, прерываемая судорожным вздохом. Куинна.

— У тебя яблоко.

Когда он повернул голову обратно к вершине утеса, Кира процедила сквозь зубы:

— Он мёртв, Куинн.

Я хотела, чтобы это было правдой.

— Твой союзник мёртв. Ты поставил не на того фейри.

Краска отхлынула от его заросших бакенбардами щёк. На секунду мне показалось, что он может попытаться убежать и спрятаться, что, учитывая размеры этой камеры, было бы неэффективно, хотя и инстинктивно.

— Полагаю, ты ждёшь, что я сейчас откушу яблоко, — пробормотал он.

Я склонила голову набок.

— Сегодня я убила человека, потому что либо он, либо я, и я выбрала себя, но у меня нет никакого желания убивать ещё кого-то.

Я снова перевела взгляд на вершину утёса, желая, чтобы Римо поторопился.

Куинн направился ко мне.

— Дай его мне.

Круз встал между нами.

— Что ты хочешь с ним сделать, Куинн?

— Я хочу съесть эту чёртову штуку и покончить с этой жалкой жизнью.

Круз положил руку на плечо мужчины, но Куинн стряхнул её.

— Они собираются прийти…

Он фыркнул.

— Да, и тебя провозгласят героем, но мы с Кирой навсегда останемся злодеями… предателями. А я теперь тем более.

— Куинн, — прошептала Кира его имя, выходя из воды. — Ты обещал не оставлять меня.

— Теперь у тебя есть все они. Я тебе не нужен.

— Ты очень нужен мне.

Дрожь сотрясла гордую линию её плеч, отчего золотые когти и клыки, обвивавшие её горло, зазвенели и рассыпались буйными блестками по мокрому песку.

— Прости, милая, но я устал.

Она бросилась в его объятия, и он поймал её, крепко обнял, и это напомнило мне, что те, кто способен ненавидеть, также способны и любить.