Серебряные крылья, золотые игры (ЛП) - Марсо Иви
Берольт наносит сильный удар, и когда Райан уклоняется, Берольт отбивает рукоять меча Райана своим эфесом. Меч вылетает из руки Райана и падает на землю рядом с ведром с водой. Райан и Бастен бросаются к нему, но Берольт останавливает их взмахом меча.
Тяжело дыша, Берольт качает головой.
― Вы двое всегда были друг за друга, не так ли? Один ― мой сын. Другой ― несчастная уличная дворняга. Так похожи, с тех пор как были тощими малютками. И до сих пор, оба ― такие ужасные разочарования. Вполне уместно, что теперь вы будете гнить бок о бок в подземелье.
Райан и Бастен встают по обе стороны от Берольта, обмениваясь друг с другом молчаливыми взглядами. Я достаточно видела, как сражается Бастен, чтобы узнать этот взгляд в его глазах. Его стойку. Его напряженные плечи.
Он на грани того, чтобы развязать ад.
Почувствовав это, Берольт меняет свою собственную позу, прикрывая спину железными перилами, пока он стоит лицом к ним.
― Ну же, парни! Вы же не думаете, что я убью свою плоть и кровь?
Когда я нагибаюсь к Торру, запуская руки в перчатках в его гриву, воздух вокруг меня словно сгущается от моей ярости. Сердце колотится с силой, способной сравнять с землей целый лес. Желание закричать, каким-то образом разрушить невидимые барьеры, сдерживающие меня, непреодолимо.
Торр, ― говорю я. ― По моему сигналу ― галоп. Я упираюсь в его бока пятками.
Мышцы Торра напряжены, как сжатая пружина, едва способная сдерживаться. Его массивные копыта взрывают песок на арене, заряжая воздух напряжением. Я остаюсь на его спине, икры обхватывают его бока, подстегивая жажду крови.
Опусти свой рог.
Его шея сгибается, сверкающий рог из солариума, длинный и острый, как рапира, пробивается сквозь клубы пара, вырывающиеся из его раздутых ноздрей. Он так быстр, что лорд Берольт едва успевает повернуть голову, как мы уже рядом.
Пробей его насквозь!
Рог Торра вонзается между железными прутьями в спину лорда Берольта с жутким звуком. Лорд Берольт рывком поднимается на ноги, позвоночник неестественно выпрямлен, голова откинута назад к перилам.
Меч выпадает из его руки.
Торр, вздымая грудь от нерастраченной энергии, еще глубже вонзает свой рог в лорда Берольта, вырываясь наружу через грудную клетку. Кровь струйками стекает по его торсу и спине, скапливаясь в сапогах из тонкой кожи.
Торр погружает голову еще глубже, проталкивая рог до упора, пока с другой стороны не высовывается целый фут.
Лорд Берольт захлебывается кровью, выплескивая ее изо рта, его последние слова неразборчивы, а затем, наконец, падает вперед над смертоносным рогом Торра.
Несколько тяжелых мгновений Райан, Бастен и я храним молчание. И только когда Торр отступает назад, используя перила, чтобы снять тело Берольта с рога, и оно падает на пол, я вспоминаю, что нужно разжать челюсть, пока она не разлетелась на куски.
― Итак, дело сделано. ― Рука Райана рассеянно играет с монеткой Голата, он смотрит на тело своего отца расширенными стеклянными глазами.
Эхо от удара упавшей монеты о доспехи звучит как предсмертный звон. С каждым вздохом легкая дрожь в его пальцах выдает потрясение, которое скрывает стоическая маска на его лице.
И все же я вижу за маской боль.
Бастен откидывает с лица растрепавшиеся волосы и, спотыкаясь, подходит к железным перилам. Его широкие руки хватаются за прутья ― барьер, разделяющий нас. Когда его глаза встречаются с моими, в них отражается то же самое ноющее облегчение, которое испытываю я. Мое сердце все еще колотится от адреналина. Разделенные холодными, неподатливыми прутьями, мы оба еще дышим.
Я сгибаю руку в перчатке, отчаянно желая обнять его, а не гриву Торра.
Его рука движется вдоль ограждения, на лице среди всех шрамов проступает нежность.
С благоговением в глазах он произносит:
― Ты поклялась мне однажды, что ни один человек не сможет приручить тебя, маленькая фиалка. Я бы пошел дальше. Я бы сказал, что никакая сила на этой земле не сможет покорить твой огонь. Ни цепями, ни клетками, ни железными прутьями. Ты поставишь этот мир на колени.
Глава 30
Вульф
Луна, которая в ночь кончины лорда Берольта была тонкой как серп, становится ярким, почти полным кругом, когда причиной его смерти окончательно объявляют сердечный приступ. Райан продолжает заниматься тем, что раздает щедрые взятки нужным чиновникам. Обеспечивает кремацию тела, чтобы скрыть следы убийства. Подкупает солдат, которые подтверждают, что были свидетелями того, как лорд Берольт схватился за сердце и упал.
Справедливости ради стоит отметить, что Берольт ошибался ― Райан обладает всеми необходимыми качествами для того, чтобы стать королем.
В день похорон лорда Берольта я еду на Дэе вместе с каретой Райана и Сабины к родовым усыпальницам Валверэев, расположенным в нескольких милях к северу от городских стен. Дубовые листья только начинают опадать. Это золотой день конца лета ― такой день, который предназначен для беготни по лабиринту из живой изгороди, а не для похорон.
Но, черт побери, если я не счастлив, когда прах этого старого ублюдка опускают в землю. Если это правда, что у бессмертного Вудикса есть потайная дверь из подземного царства обратно в мир живых, я забаррикадирую ее стальными балками, чтобы Берольт Валверэй никогда не вернулся.
После того как все спустились из карет, леди Элеонора с презрением осматривает палатку с прохладительными напитками.
― Шампанское? Пирожные с грушей? Мой сын мертв. Это похороны или праздник?
― Почему не может быть и того, и другого? ― говорит Райан, учтиво протягивая ей бокал шампанского. ― В конце концов, нам есть что праздновать. Мои документы на коронацию почти готовы. Наши вещи уже упакованы и отправлены. Утром мы выезжаем в Старый Корос.
― Как замечательно, что ты нашел время, чтобы предать своего отца земле. ― Леди Элеонора откидывается на бархатную подушку, осушает бокал и приказывает слуге налить ей еще. Несмотря на мрачный юмор, она нервно ковыряет кутикулы. Ее морщинистые руки дрожат так сильно, что половина напитка попадает на платье.
Если бы у меня было сердце, я бы, наверное, пожалел старуху. Ведь это я помог покончить с жизнью ее сына. Но к гадюкам трудно испытывать сочувствие.
Прочистив горло, она бросает взгляд на Райана.
― Что с документами? Почему они еще не готовы?
― Пустяковая формальность. ― Райан поднимает подбородок, пока слуга пристегивает черную траурную ленту к его груди. ― Совет короля прислал поцелованного богом мастера крови, чтобы удостовериться в моем происхождении. Я велел ему присоединиться к нам здесь, чтобы не терять времени. ― Он лениво сверяется с карманными часами. ― Он должен прибыть после заупокойной молитвы.
Створки палатки откидываются, впуская золотистый солнечный свет. Сабина входит, пригибая голову, как будто у самого солнца выросли ноги. Она сияет в винно-красном платье из мягкого бархата. Бретели в виде золотых цепочек обнимают ее плечи и спускаются по рукам. Задрапированный лиф украшен звенящими золотыми жетонами, на каждом из которых оттиснута печать монет Попелина ― герб Валверэев. Она ― ходячая демонстрация богатства Валверэя.
Ни насыщенный цвет платья, ни черный траурный поясок, опоясывающий ее талию, не могут затмить свет, исходящий от нее.
― Священник готов, ― объявляет она.
Для всех остальных она должна выглядеть образцом покорности Валверэям, увешанная золотыми жетонами и цепями. Но для меня? Осознание того, что именно моя коварная дикая кошка лишила жизни лорда Берольта, творит с моей нижней половиной непристойные вещи.
Церемония благословенно коротка. Пока священник рассказывает о росте и влиянии Берольта, теплый ветерок колышет листву, пахнет сырой землей и минералами. Боль пронзает мою грудь.
Боги, как же я скучаю по лесу.
