Серебряные крылья, золотые игры (ЛП) - Марсо Иви
― Сабина, выведи Торра.
Пока я иду к стойлам Мист и Торра, мое сердце стучит о ребра, как разбитый колокол. Когда Мист видит, как дрожат мои руки на защелке, она тихонько ржет.
Она выходит из стойла и тыкается мне в плечо.
От тебя пахнет страхом, Сабина.
Я на мгновение прижимаюсь к ней лбом и закрываю глаза, чтобы вдохнуть ее знакомый запах.
Сегодня мне не помешало бы немного твоей храбрости.
Ты принесла корзинку, чтобы положить ее? ― Спрашивает она с готовностью.
Нежный смех смягчает мою грудь, когда я отступаю назад, чтобы погладить бархатную шерсть вокруг ее носа.
Нет. Я такая глупая.
У стойла Торра меня пробирает дрожь. Даже спустя столько времени невозможно быть готовой к встрече с ним. Привкус железа на языке. Пар, вырывающийся с каждым его выдохом. Его таинственные черные глаза с красным блеском.
Торр, ― говорю я, отпирая пять из шести засовов его стойла и застыв у последнего. ― Сегодня мне нужно, чтобы ты доверился мне. Даже если я обращусь к тебе со странной просьбой.
Твои просьбы никогда не бывают странными, маленькая фея. Ты не представляешь, что я сделал за столетия своей жизни.
Справедливое замечание, думаю я про себя, вспоминая фантастические и жестокие истории из «Книги бессмертных».
Я сажусь на Мист, и мы переходим в медленный галоп вокруг манежа, а Торр следует за нами. Когда мы скачем мимо Райана и Берольта, я вижу, как Райан объясняет Берольту механику того, как я использую Мист, чтобы взобраться на Торра, и наши планы по созданию седла с выдвижным дополнительным стременем, чтобы в будущем я могла садиться на него сразу.
― Как король, ― возражает Берольт, ― это ты должен управлять единорогом.
― Конечно. ― Райан опирается сапогом на нижнюю опору ограждения манежа. ― Естественно, это и есть конечная цель тренировок.
Кровь в моих жилах закипает. Какая наглость со стороны лорда Берольта. Лгать в лицо своему сыну. Думать, что однажды, украв трон, он сможет сам оседлать Торра. Как будто это норовистое создание когда-нибудь позволит этой старой, костлявой заднице сесть на его великолепную спину.
Торр, сейчас я прыгну на тебя.
Когда я встаю на спину Мист, мои ноги слегка дрожат. Я уже развила свое равновесие и, думаю, при желании могла бы стоять на ее спине даже при галопе. И все же под пристальным взглядом Берольта моя нога соскальзывает, когда я ступаю на спину Торра, но я справляюсь и опускаюсь в сидячее положение.
Спокойно, ― напоминаю я и ему, и себе.
Пытаясь успокоить свое сердце, я говорю Мист:
Отстань от нас. Оставайся на краю ринга.
На обычных тренировках мы так не делаем, и Мист в замешательстве вскидывает голову.
Но я…
Пожалуйста, Мист.
Она тихонько ржет в знак протеста, но замедляет шаг, когда я устремляю Торра в галоп. Ветер остужает мои пылающие щеки, скорость и адреналин странно успокаивают, совпадая с моим бешено колотящимся сердцем.
Над головой слабо стонет железная черепица, и это может быть просто ветер.
Не смотри вверх, ― приказываю я себе. ― Не давай Берольту никаких подсказок.
И все же я не могу не переживать, как обстоят дела у Бастена. Подъем на крышу составляет тридцать футов5; и как бы он ни уверял меня, что поднимался на мою башню бесчисленное количество раз, конюшня отличается. Она построена из грубого каменного кирпича, без декоративных поручней и выступов. Если он упадет, ничто не смягчит его падения. У меня нет его превосходного слуха ― если он сорвется, я его не услышу.
Когда я делаю еще один круг, Райан достает свою десятицентовую монету Голата и перекидывает ее костяшками пальцев.
Я делаю глубокий вдох.
Когда я брошу монету, ― сказал Райан прошлой ночью. ― Открой люк, Вульф. А дальше все зависит от Сабины.
Я могу только представить, как Вульф сейчас прижимается к крыше над нашими головами, прислушиваясь к звуку упавшей монетки. Мой рот становится сухим, как песок под ногами. Мой разум странно пуст, как будто я не могу удержать ни одной мысли дольше, чем на мимолетную секунду.
Пока мы с Торром делаем очередной круг, я внимательно слежу за десятицентовиком Райана, переводя взгляд с него на люк.
По моему сигналу, ― я говорю Торру: ― Порази своим огнем лорда Берольта Валверэя.
Мне нужен солнечный свет, ― отвечает он.
Он будет.
Из его морды вырывается струйка пара.
Как пожелаешь, маленькая фея.
Мой жестокосердный волшебный конь не из тех, кто станет меня расспрашивать, почему я замыслила убийство. Его мышцы напрягаются, вены на шее пульсируют в предвкушении. Когда мы огибаем дальний конец манежа, это происходит.
Райан роняет монетку.
Берольт качает головой на нехарактерную для его сына неуклюжесть.
И Бастен распахивает…
Над головой дребезжит дверь люка. Звук лязгающего металла эхом отдается в пространстве конюшни. Дребезг усиливается. Затем в нее врезается что-то похожее на кулак.
Но люк остается закрытым.
В голове все переворачивается.
Что случилось? Почему люк не открывается? Бастен должен был открыть люк, впустить луч солнца, а Торр сделал бы все остальное…
Я резко останавливаю Торра, и дыхание шумно вырывается из моих легких. Люк над головой продолжает яростно греметь, пока Бастен пытается его открыть.
Затем по конюшне разносится еще более ужасный звук.
Смех Берольта.
― Ты безрассудный дурак, ― ругает он Райана. ― Ты же не думал, что я просто приеду сюда днем? Не убедившись предварительно, что засов на двери люка заварен?
Мой желудок падает вниз. О боги, нет.
Лицо Райана становится таким ошеломленным, будто его облили водой. Он тут же пытается перевести все в шутку.
― Отец…
― Даже не смог убить меня сам, да, мальчик? Пришлось попросить женщину сделать это за тебя? Жалкий шут. Я знаю, что ты получил документы, предназначенные мне. И ты удивляешься, почему я планирую забрать трон себе. В тебе никогда не было достаточно сил, чтобы стать королем.
Райан отрешенно смотрит на невидимую пылинку в воздухе, его челюсть болезненно сжалась. Кажется, он решает, что делать дальше.
Свести все к шутке. Попросить прощения. Но вместо этого он выхватывает меч и с ненавистью в глазах смотрит на него.
― Разве нет?
Когда Райан делает выпад, Берольт выхватывает свой меч и блокирует удар. Райан наносит удар слева, но Берольт уклоняется от него, а затем переходит в наступление и наносит удар в грудь Райана.
Райан отводит удар вправо, врезаясь в железные перила, но отступает назад, прежде чем его отец снова замахивается.
Торр встает на дыбы. Нетерпеливый. Кровожадный. Ему обещали насилие, и он хочет получить свою долю.
Впервые в жизни я не только чувствую его жажду крови, но и испытываю ее.
В конюшню внезапно врывается свет. Бастен, потный и исцарапанный, обеими руками распахивает главную дверь, его волосы падают на глаза.
У меня замирает сердце. Я вцепляюсь в гриву Торра, с трудом переводя дыхание. На меня так влияет властное присутствие Бастена, которое, кажется, высасывает весь воздух из помещения.
Торр, ― кричу я, ― используй солнечный свет!
Я не могу. ― Он стучит копытом, расстроенный не меньше меня. ― Он далеко.
Я внутренне ругаюсь. Конечно, когда Райан проектировал конюшню, он предусмотрел достаточное расстояние между дверью и манежем, чтобы Торр не смог воспользоваться непрямым солнечным светом.
Со скоростью воина Бастен быстро оценивает ситуацию ― я на Торре. Райан и Берольт сражаются. У Бастена нет меча, так как он помешал бы ему взобраться на крышу, и я замираю от ужаса, что он попытается сразиться с Берольтом, несмотря на это.
