Невольница князя (СИ) - Эми Мун
* * *
Властимир
Ужас, пронзивший сердце, чуть не выбил из Властимира дух. Будто в кошмарном сне он глядел на то место, где еще мгновение назад стояла Забава… а потом с криком бросился вслед за ней. Спасет! Сам до дна достанет, каждый камешек там перевернет, но отыщет любую!
Однако чьи-то руки ухватили за плечо и дернули обратно:
— Нет, князь! Нельзя!
Пересвет облапил его медведем, не давая спасти ненаглядную. Его Забаву!
— Убью! — зарычал Властимир, хватаясь за меч.
— Убей. А только если прыгнешь — Северное царство потеряет правителя. И снова придет к нам война. Забаву же река не тронет. Я знаю это!
И хоть желание оттолкнуть Пересвета горячило кровь, но Властимир малость замешкался. Воин прав! Лада не оставит свою дочь на растерзание Чуди, а вот благословлённого Сварогом убьет с радостью.
— Взять мерзавку! — рявкнул, указывая на застывшую над обрывом Ирью.
Та даже не дернулась, когда ее руки заломили и опутали ремнем. Как безумная, все норовила обернуться и посмотреть на уступ, с которого сорвалась Забава. И Властимир смотрел тоже. Каждый камушек, каждый выступ взглядом обыскал в надежде, что среди мрака мелькнет хоть кончик светлой косы. Но нет — ничего не было видно.
— Князь, нам нужно уходить, — вновь позвал Пересвет. — Пир в тереме…
— Сам на него ступай! — рявкнул в ответ. — Преступницу в кандалы! И чтобы пальцем не трогали, пока не вернусь!
Воин потащили Ирью в застенки, а Властимир бросился к конюшням.
И даже если бы весь Совет поперек дороги встал, а за ним волхвы и сам Сварог, это не смогло бы его задержать. Руки тряслись, как у пьяного, когда он накидывал узду на Стогрива. Про седло и вовсе забыл — не до того! Вскочив на коня, Властимир крепко шлепнул ладонью по крупу. Заржав, Стогрив рванул прочь из стойла.
И только в лицо ударил свежий воздух, Властимир пронзительно свистнул, призывая еще одного помощника. Волчий нос куда лучше человечьего, авось Серый возьмет след?!
— Быстрее, быстрее! — подгонял животное, направляя его к реке.
Может, Забаву на берег вынесло? Прибило к мосту? Только бы жива была! Он… он… жизнь бы за это отдал!
Под копытами лошади зачавкал напитанный водою снег. Ядовитая Чудь никогда не замерзала, и подобраться к берегу зимой было не просто тяжело, а опасно. Только Властимир про это не думал. Мчался вперед, изо всех сил вглядываясь в воду. А по крови гулял жар и озноб сразу. И вместо сердца комок толчёного стекла: на каждый удар — боль, дыхнуть сил нет.
— Забава! — закричал, озираясь по сторонам. — Любая моя!
А вьюга захохотала, закружила пуще прежнего. И в этих страшных звуках вдруг явственно зазвучали слова:
— Кого ж ты князь, любой зовешь? Ту, которую предал?!
Неужели сама богиня ему ответила?! Сейчас Властимир горячо желал этого!
— Верни ее, слышишь?! Не мне, так просто живую! — закричал, срывая голос до хрипа.
Уж и на это был согласен. Пусть не увидит больше, только бы снова дышала! Свет без нее не мил! Но ветер швырнул ему в лицо комья пепла. А потом дунул так, что Стогрив упал на колени. Властимир кубарем скатился через лошадиную шею. Но, подхватившись, бросился к реке.
— Любая! — звал снова и снова. — Забава-а-а!
Но лишь черные волны бились о камни и ветер стонал погибающим зверем. Того и гляди — деревья с корнем рвать начнет… Надо уходить! Но Властимир не мог. До слезящихся глаз вглядывался в пургу, звал без устали — до сорванного голоса.
И вдруг близёхонько раздался волчий вой.
— Серый! — захрипел, кидаясь к лохматому другу.
Пришел все-таки. Не оставил в беде! Упав перед лютоволком на колени, Властимир заглянул зверю в глаза. И там увидел отражение собственного ужаса.
— Найди ее, слышишь? Найди…
Серый бросился к Чуди. Опустив нос к самой воде, принялся жадно втягивать воздух, и буре это не нравилось! Она толкала зверя то в один бок, то в другой, густо сыпала снегом и гнала черные воны прямо на лютоволка, словно пыталась заставить отступить. Однако зверь упрямился.
И Властимир тоже.
Молился только всем, кому можно, клятвы давал… И сам же понимал, что раньше надо было это делать. А еще лучше — сесть да и поговорить с Забавушкой как… как… с равной! Нет! Как с любимой женщиной.
Серый вновь коротко взвыл.
Вскочив на лапы, дернулся прочь от терема. След взял! А буря взвизгнула, как живая… и вдруг пошла на убыль. Тут и стража подоспела. Властимир чуть не зарычал, увидев среди них Ждана. А ведь сотник был сослан им ходить дозором у крепостных стен. Неужто так быстро слухи разбежались?
— Князь милостивый! — крикнул прежде, чем Властимир успел бранью прогнать его прочь. — Дай слово молвить, потом жизнь забирай, если хочешь.
Ох как хотел! Так ведь не за что!
— Говори…
— Пересвет сейчас в тереме, с Советом воюет. Рахиму едва стража держит, гости вот-вот передерутся, и… — Ждан со свистом выдохнул. — Волхвы с пира сбежали. Вместе со Мстивом.
Властимир чуть не взвыл наравне с лютоволком.
— Его должны были бросить в застенки!
— Должны были. Но стражники мертвы, а вместе с ними и двое прислужниц… Сам Мстив ушел через окно. И… это более не человек, князь. А может, никогда и не был. Ты должен успокоить народ.
Да Властимир и сам это знал! Но как же тяжек стал золотой венец… Снять бы его и швырнуть в едкие речные воды. А Серый вновь коротко рыкнул — нельзя медлить!
— Позволь отправиться с тобой, князь, — вновь подал голос Ждан. — Знаю, теперь я в немилости, но… Забава любит тебя. А ты ее.
Тьфу! Защитник нашелся! Однако Ждан — хороший воин, и жизнь положит, чтобы найти Забаву. Так что ревность к сотнику он как-нибудь стерпит.
— Пойдешь со мной, — процедил сквозь зубы. — И еще дюжину воинов возьми. А я пока со знатью потолкую. Серый! Жди тут!
И Властимир побежал к лошади. Неважно — ночь на дворе или нет, — ждать он не станет. И без Забавы — мертвой или живой — в Сварг-град не вернется.
* * *
Руки тряслись, когда знахарка подносила свернутые в пук травки к огню. Пламя вильнуло в сторону — не хотело брать жертву. Однако знахарка настояла все же.
— Ох, Лада-матушка… Дай мне сил! — шепнула, глядя, как трудно занимаются иссохшие веточки.
Пламя ведь — оно порождение
