Дж. Уорд - Короли Бурбона (ЛП)
— В данный момент, да. Эта женщина — мусор.
«Не могу не согласиться», — подумала Лиззи.
— Ну...
— Лиззи, ты ему очень нужна.
Лиззи подняла ладони кверху, пытаясь остановить разговор.
— Мисс Аврора, он и я…
— Ты собираешься помочь ему? Многое ляжет на его плечи.
— Так вы знаете? Обо... всем?
— Ему нужен кто-то, кто честно выражает своим мысли, — лицо мисс Авроры стало мрачным. — Он хороший мужчина, но окажется в ситуации, в которой никогда не был и будет нуждаться в тебе.
— Что сказала вам Розалинда?
Прежде чем мисс Аврора смогла ответить, высокая, эффектная брюнетка двинулась к ним из толпы. Она остановилась, а не прошла миом, протянув руку.
— Лиззи Кинг, меня зовут Саттон Смайт.
Лиззи сначала отшатнулась, но потом пожала ее руку.
— Я знаю, кто вы.
— Я хотела бы выразить вам, насколько невероятно красивы сады. Удивительно! Вы и госпожа фон Шилбер настоящие кудесники.
Женщина настолько открыто, без фальши, смотрела на нее… в ней не было ни грамма фальши, которая была так присуща Шанталь в общении с обслуживающем персоналом.
— Приятно слышать.
Саттон сделала глоток из чаши с мятным джулеп, и огромный рубин на правом безымянном пальце сверкнул.
— Я хотела бы, чтобы ты преобразила сад в моем поместье, но…уважаю границы. Я хотела выразить словами, насколько уважаю ваш талант.
— Спасибо.
— Всегда пожалуйста.
Саттон улыбнулась и пошла прочь… или, по крайней мере, попыталась удалиться ото всех. Она ушла не далеко, поскольку вокруг нее все время толклись люди, женщины оценивали ее наряд, а мужчины оценивали ее нефинансовые активы.
— Знаешь, — пробормотала Лиззи, — она, на самом деле, хороший человек.
Когда ответа не последовало, Лиззи оглянулась. Мисс Аврора заходила в двери своей кухни, медленно и неуверенно, покачиваясь, словно у нее болели ноги, наверное, они на самом деле болели. Плюс, она находилась совсем недавно в реанимации, сколько дней назад?
Лиззи была рада, что шеф-повар вышла, чтобы лицезреть результат их коллективных усилий. Возможно в следующем году, они смогут ее заставить остаться подольше.
В середине шатра, за столом сидела Шанталь с семью другими женщинами, все вместе они были похожи на ярких птиц, в дорогом оперении, оплаченное деньгами их мужчин. В двадцать лет, выпорхнув из родительского дома, сейчас уже они напоминали восковых фигур, перемешавшихся между собой.
На самом деле они проделывали огромную работу над собой: их профессия заключалась в продолжении рода, оставаясь привлекательными и великолепными для своих мужей.
Они напоминали кобыл, которые рождали чистокровок, и которым предстояло выступить в гонке сегодня через пару часов.
Лиззи вспомнила про свою ферму, купленную на свои деньги, поэтому никто не сможет отнять ее у нее… она заработала ее своим трудом.
Это было гораздо лучше, чем вечно приклоняться перед кем-то.
Она достала мобильный и проверила не было ли смс-ки от Лейна, успокаивая себя тем, что у них с ним все по-другому. Ей не нужны его деньги, не его положение, но она не собиралась ему звонить или писать первой.
Телефон молчал, у нее заныло в груди, она постаралась игнорировать его молчание, подальше засунув телефон в карман.
Между ней и Лейном все было по-другому.
Черт побери. С чего она решила, что они опять вместе?
31.
Самюэль Ти прореживал линию кучи машин у подножия холма Истерли, пробираясь на своем Ягуаре через мерседесы, ауди, порше и лимузины, пока парковщик усиленно махал ему флажком, чтобы он остановился.
Неа. Он не собирался останавливаться и припираться с плебеем. И будь он проклят, если он отдаст свою девочку в руки шестнадцатилетнего подростка, который был обязан куда-нибудь ее приткнуть, как мелкую сошку, оставив в болоте на обочине.
Достигнув вершины холма, он кинул еще один взгляд на парковщика, пытающегося привлечь его внимание, маша флажком, и уставился на людей, идущих широким шагом от фургона, остановившегося перед домом. Он направился к гаражам, где и припарковался параллельно задней стенки Истерли, заглушив мотор… и тут же услышал возгласы вечеринки с противоположной стороны сада, звук шагов, переходящий в постоянный гул, как в симфонии, в преддверии к великому и грандиозному солу.
Через какое-то время он рискнул выйти из машины.
«Я люблю тебя, Самюэль Ти, с тех пор, как мы были подростками и до сих пор».
Или она сказала что-то в этом роде. Он не мог вспомнить точно ее слов, потому что, когда она их произносила, он был слишком занят, пытаясь не потерять рассудок.
Боже, что он пережил с этой женщиной. Все эти годы они подкалывали друг друга. И она была конечно же права. Он специально встречался с официантками и парикмахершами, чтобы позлить ее, естественно, они не нравились ей, и он, действительно, сравнивал каждую женщину с ней… и да, они все до нее не дотягивали.
Он спал всего лишь час, может два, этот разговор не давал ему покоя и все время крутился в голове.
В конце концов, единственная вещь, по прошествии столького времени поразила его больше всего. На протяжении многих лет он видел Джину в сто тысяч разных настроениях, но плакала она только однажды. Это было... около пятнадцати лет назад, когда он только поступил в Университет Вирджинии, а она была первокурсницей в Sweet Briar. Он приехал домой на каникулы перед Пасхой, в основном из-за родителей, и совсем немного из-за Джины. Естественно, они виделись друг с другом.
Это был их маленький мирок. Особенно, когда хотелось совместить свой путь с кем-то из Чарлмонта, Кентукки.
И дальше все было несколько странно. Джин не ходила ни на какие вечеринки, куда ходил он с ее братьями. Ему пришлось найти причину и играть с ними в баскетбол… но фактически играть с ними в баскетбол он мог в любое время за гаражами. Оставив Макса и Лейна, всего лишь вступив на корт, он обнаружил ее у бассейна, одетую в толстовку и шорты. Она выглядела ужасно… рассказав ему, что она взяла перерыв в университете Sweet Briar, вернувшись домой. Ей не нравилось в университете. Она хотела остаться дома.
Не удивительно. Своевольная девица, ее реально было трудно представить, добросовестно придерживающейся какого-либо расписания, изучающей важные предметы, над которыми следовало трудиться. Она гораздо лучше подходила для роли, для которой была рождена и воспитывалась: Леди Великого Дома.
Они продолжили спор. Они всегда заканчивали все спором.
И он в бешенстве умчался.
