Самец (ЛП) - Сандерс Арен
Нет ни воздушных шаров, ни цветочных композиций, ни поздравительных открыток. Нет никаких признаков того, что кто-то желает ей счастья при рождении ребенка. В то время как моя комната заполнена, почти от пола до потолка, всем этим и многим другим. Клиенты Шоу, мои коллеги и даже вся футбольная команда Ника прислали нам десятки подарков и пожеланий.
У меня нет ни капли жалости к ней.
– Мы знаем, что ты сделала! Наняла частного детектива и играла на эмоциях Шоу все эти недели. Подкупила администратора больницы в Шарлотт, чтобы они дали мне работу на полный рабочий день. И, наконец, использовала внимание Шоу к своему сыну, чтобы попытаться найти способ заставить его остаться с тобой.
Ее глаза расширяются, когда она делает глубокий вдох. Клэр издает сочетание шипения и громкого фырканья.
– Если ты все это знаешь то, что ты здесь делаешь?
– Я собираюсь сказать ему, что мы отказываемся от его нелепой идеи посадить тебя в тюрьму.
– А как же мой отец, моя карьера, Брейден? – в ее словах есть надежда.
– Я не могу ничего обещать, он твердо намерен тебя погубить. Единственное, что имеет значение в этом сценарии для меня – это Брейден. Ты можешь обещать мне, что прекратишь свои взрывные выходки и угрозы Шоу? Можешь ли ты забыть о своих чувствах к нему и ненависти ко мне? Потому что это единственный способ.
Она пристально смотрит на меня, и я вижу, как она осознает свое поражение. Ее избили, ее жизнь в руинах, и я ее единственный шанс.
У нее может быть его ребенок, но у нее никогда не будет его. Наконец, она понимает.
Она еще раз окидывает меня взглядом с головы до ног, останавливается на обручальном кольце, потом поднимает глаза, разглядывая мой дорогой шелковый халат и изможденный вид. В комнате становится тихо, когда она смотрит мне в глаза.
– Надежды больше нет.
– Только не для тебя и Шоу. Не для Марии и Сета, которые даже не могут произнести твое имя. И особенно не для Матиса и Ники, которые не выносят воздуха, которым ты дышишь. Сейчас самое время сосредоточиться на своем сыне, выздоровлении и поиске способа вырастить его в любящем доме. Мы с Шоу не согласимся ни на что меньшее. Ты потеряла преимущество. Шоу покончил с тобой, я единственная надежда, что у тебя есть прямо сейчас, чтобы успокоить его.
Она кивает, и ее грудь начинает дрожать, я с благоговением наблюдаю, как слезы текут по ее щекам. Удивительно, что она способна проявлять эмоции.
– Мне очень жаль, Лизбет, и я не могу понять, какого черта ты здесь, чтобы помочь мне. Спасибо!
– Не принимай мою доброту всерьез, Саша. Я делаю это ради Брейдена, но, если ты еще раз облажаешься, я не остановлю гнев Шоу. Это моя единственная просьба, которую я когда-нибудь выскажу. Живи своей жизнью, возьми себя в руки, и ради бога, забудь о своем дерьме, – я не говорю больше ни слова, но разворачиваюсь и выхожу, нуждаясь в поддержке инвалидного кресла.
Это было не то извинение, которого я жаждала все эти годы, но все же это было извинение. И я полностью смирилась с этим.
Теперь мне нужно выполнить свою часть сделки, что будет нелегко.
Клэр везет меня обратно, хваля всю дорогу. Она останавливается футах в трех от моей двери и хватает меня за здоровое плечо. Ей не нужно ничего говорить, потому что я тоже это чувствую. Есть тепло в воздухе, выкатившись из моей открытой двери. Мой желудок несколько раз переворачивается, когда я встаю, и она помогает мне войти в больничную палату.
Шоу прислонился к оконной задвижке, скрестив руки и ноги, и смотрит на дверь, в его глазах горит огонь. Волосы на моих руках встают дыбом под его пристальным взглядом.
Я напрягаюсь, Клэр держит меня за локоть дрожащей рукой. Она слышала много историй, но никогда не чувствовала ярости Шоу Беннета. Она вот-вот произойдет.
– Лизбет, – его тон резкий и пугающий.
– Шоу, ты рано вернулся, – срывается с моих губ.
Неудачный выбор слов.
– Уверен, это сюрприз, учитывая, что ты практически вынудила меня вернуться домой. Никогда бы не подумал, что моя милая, заботливая и любящая невеста обдумывает план встречи с той самой сукой, которая чуть не убила ее!
– Перестань драматизировать, – шиплю я. – И говори тише.
Еще раз, неправильный выбор.
Он перевел взгляд на Клэр.
– Думаю, тебе лучше уйти! Мне нужно поговорить с Биззи наедине.
Ее рука напрягается.
– Я не оставлю ее здесь с тобой, если ты будешь орать на нее.
– Все в порядке, Клэр. Просто помоги мне лечь в постель. Он больше не будет на меня кричать, потому что будет слушать, что я скажу.
Мы начинаем двигаться, но Шоу в мгновение ока оказывается рядом со мной, мягко поднимая меня и жестом приказывая Клэр откинуть простыни. От него исходит гнев, но он обращается со мной, как с кристаллом, подложив подушки, чтобы подпереть мои ребра. Потом нежно проводит губами по моей разбитой щеке.
– Можешь идти, Клэр. Все будет хорошо, – я успокаивающе пожимаю ей руку.
Она уходит, но прежде бросает на Шоу предостерегающий взгляд.
Он игнорирует ее, садится на кровать и наклоняется надо мной, полностью запирая меня в клетку.
– Ты знаешь, какую панику я испытал, когда, придя сюда, обнаружил, что комната пуста, телефон брошен, а инвалидное кресло припарковано рядом с комнатой женщины, которую я ненавижу больше всего на свете?
– Ты не должен был возвращаться так рано!
– Это твое объяснение? Как насчет того, чтобы рассказать мне, какого хрена ты туда пошла?
Его челюсть стиснута, а вена на лбу начинает краснеть. Я кладу руку ему на грудь, чувствуя, как бьется его сердце.
– Успокойся.
– Я очень горжусь собой за свой уровень спокойствия. Внутри меня все горит от ярости. У тебя нет никаких причин находиться в ее присутствии. Я все еще разговариваю с офицерами об ее роли в том, что она чуть не убила тебя.
– Поэтому я и пошла. Ты бросишь свои нелепые поиски, чтобы выдвинуть обвинения.
Он вздрагивает, лицо его бледнеет.
– Ни за что на свете! Я хочу, чтобы она заплатила!
– Так и есть, Шоу. Она заплатит, зная всю жизнь, что могла убить собственного ребенка.
– И тебя, – огрызается он.
– И меня, но дело не только в этом. Я устала от этого. У нас были месяцы этого беспорядка, туда и обратно с оскорблениями, требованиями и угрозами. Время остановится. Больше никаких угроз засадить ее в тюрьму или даже пойти по этому пути. Мы закопаем топор войны. Мы делаем это для Брейдена!
Он опускает голову и кладет подбородок мне на руку. Я даю ему минуту на обдумывание моих слов.
– Ты действительно понимаешь, как мне было страшно? Риск потерять тебя и его будет преследовать меня до самой смерти. Каждый раз, когда я закрываю глаза, вспоминаю, как ты выглядела после операции... забинтованной, в синяках и почти сломанной. Это было почти слишком для меня.
– Я в порядке и собираюсь полностью восстановиться. С Брейденом все будет хорошо. Все кончено, и мы теперь семья. Этот маленький мальчик все для нас меняет. Сегодня, держа его в своих объятиях, я открыла глаза. У нас нет места для токсичной энергии, которую приносит Саша. После стольких лет ты одержал верх, и она это знает.
– Как ты догадалась?
– Из-за того, как она на меня смотрела. Наконец-то до меня дошло, что она побеждена. Ты мой, и ничто этого не изменит. Она проиграла битву. Дело сделано. Не говоря уже о том, что я объяснила, что у нее практически есть мишень на спине навсегда. Если она еще раз тебя разозлит, я не вмешиваюсь. Возможно, я также сказала несколько других неприятных вещей, чтобы донести свою точку зрения. Единственное, что тебе осталось, это забыть об этом.
Он продолжает смотреть вниз, но берет меня за руку и соединяет наши пальцы. Я знаю, что сделала свое дело, он сделает, как я прошу.
– Я оставляю жалобу в коллегии адвокатов, и она оплатит все твои медицинские расходы, включая пропущенную зарплату. До последнего пенни.
– У меня есть страховка, Шоу.
Он поднимает на меня глаза, и мне ничего не остается, как закрыть рот. Спорить не о чем.
