Сколько ты стоишь?
После подобных разговоров ходить на работу совсем не хочется, но надо. И Варя пошла, правда, чуть опоздала — оказалось, что Илья уже на месте. Он стоял возле шкафов с документами и что-то сосредоточенно изучал в одной из папок. Поднял голову, увидел Варю, кивнул и улыбнулся.
Стало жарко. Нет, даже горячо. Она вспомнила, как накануне он сказал, что хочет её, и ужасно смутилась. Тоже кивнула, но не улыбнулась, села на своё место и…
Илья опять оказался сзади, и Варю накрыло. Она всегда напрягалась, когда он вставал к шкафу с документами, и Берестов старался там не задерживаться. Вот и на этот раз сразу пошёл к своему столу, положил на него папку и даже сел. Прошло две минуты, он отнёс папку на место и взял следующую.
Варе стало неловко.
— Слушай, — она повернулась на стуле и посмотрела прямо на Илью, который вновь шёл к столу, — не надо маршировать. Я потерплю. Это ведь даже не паническая атака, так, лёгкий дискомфорт…
— Мне не сложно, — ответил Берестов привычно и сделал шаг вперёд. Вот упрямый!
Варя рассердилась, вскочила на ноги и перегородила ему дорогу, сама удивляясь собственной смелости.
Видимо, Илья тоже удивился, потому что вздрогнул и уронил папку, которую нёс в руках. И они оба, как это и полагается делать воспитанным людям, сели на корточки и разом за неё схватились.
Берестов фыркнул, а Варя засмеялась.
— Хорошо хоть лбами не стукнулись, — заметила она, но подниматься на ноги не спешила. — У нас со Светкой так было.
Илья смотрел на Варю, легко улыбаясь, и молчал. Будто любовался.
Наверное, и правда любовался, потому что вдруг сказал:
— Ты очень красивая.
Варя чуть покраснела. Странно: вроде бы не пила, а ощущала себя так, словно залпом махнула бокал шампанского. И в груди что-то искрилось и бурлило…
— Спасибо, — ответила она тихо, решив перевести всё в шутку. — Ты тоже ничего.
Илья засмеялся, как и Варя, не торопясь вставать.
Вместо этого протянул руку и дотронулся до её щеки. Сердце у Вари сразу же забилось, но не от страха — от волнения.
И приятно было очень…
Илья не позволил себе ничего дольше краткого прикосновения, и, с одной стороны, это было досадно, а с другой — радостно, что он настолько считается с её чувствами.
А едва Берестов убрал руку, над их головами раздался голос Люды:
— Ребят… а что это вы тут делаете?
Варя вздрогнула и вскочила на ноги, пытаясь придумать оправдание собственному стоянию на коленях. Берестов поднялся более неторопливо и вместе с папкой, улыбнулся спокойно, как будто ничего особенного не случилось, и сказал:
— Цветы сажаем.
Варя кашлянула, а Люда засмеялась.
— Какие такие цветы?
— Офисные. Надеемся, что прорастут.
— Как золотое дерево в Стране дураков?
— Точно.
— А поливать их чем надо?
— Слезами рабов… тьфу, то есть сотрудников.
— А почему не кровью?
— Тогда вырастут не обычные цветы, а цветы-хищники. И слопают всех работников. Юрьевский не переживёт.
— Так, стоп! — Варя замахала руками на ржущих Люду с Ильёй. — У меня сейчас мозг взорвётся! Люд, я просто помогала этому… шутнику поднять папку!
— Фи, как скучно, — поморщилась девушка и вдруг совершенно нахально подмигнула Берестову. — Версия с деревом и слезами сотрудников мне больше понравилась!
— С какими слезами сотрудников? — из-за спины Люды вынырнул Мишин, и Варя мысленно застонала. Сейчас тут все креативщики соберутся и узнают, что они с Ильёй миловались, стоя на коленях!
— Да вот, — хихикнула Люда, — тут поступило предложение посадить офисные цветы и поливать их слезами сотрудников… наверное, чтобы быстрее росли.
Варин начальник хмыкнул.
— У дизайнеров их фикус вымахал уже будь здоров…
— Это пальма!
— Да без разницы. Вымахала их пальма будь здоров, но я не помню, чтобы они над ней рыдали. Чай выливают — это да. Но она уже, видимо, привыкла.
— Угу, — поморщилась Варя: она не очень любила, когда издеваются над цветами. — Они её так и называют: чайное дерево… Изверги.
— Зная наших дизайнеров, им больше пригодилось бы кофейное дерево, — фыркнул Мишин. — А нам в отделе нужно ламповое.
— Почему ламповое?
— А как в зарубежных мультиках: зажигаешь лампочку — и тебя осеняет очередной креативной идеей.
— А-а-а… — протянула Варя. — А я уж думала, ламповое — потому что все мы здесь ламповые няши, как сказал бы мой папа.
— Ну у тебя и папа, — заметил Мишин, пока Илья и Люда хихикали. — Можно подумать, что тоже креативщик.
— Не, — Варя улыбнулась. — Мой папа круче. Он лингвист! А креативнее лингвистов людей на свете не бывает!
