Милашка для психа
Она ненавидела себя за то, что так отчаянно желала повторить все это снова.
В горле пересыхало каждый раз, стоило ей посмотреть психу в глаза, поэтому она старалась не смотреть на него вообще, но, в конечном счете, каждый раз, когда он уходил, Таня ложилась на кровать и пихала руку себе в трусы, чтобы быстро, довольствуясь какой-нибудь жалкой парочкой воспоминаний, довести себя до оргазма. Никакого порно, никаких игрушек. Это как будто перестало иметь значение. Образ психа, придавливающего ее к кровати, тяжелого и возбужденного, был единственным, что Таню на данный момент заводило.
Пока она думала обо всем этом, псих вышел из ванной и уже в третий раз о чем-то спрашивал ее.
Таня тряхнула головой, возвращаясь в реальность.
– Что?
– Полотенце Джека, – сказал он с нажимом. – В ванной его нет.
– А... Наверное, я убрала его на полку с его вещами.
Таня кивнула на соседнюю дверцу шкафа. Не то чтобы она была так чертовски занята, что не могла подать полотенце. Она была не занята совсем, черт возьми. Но мысль о том, что псих пройдет в комнату, заглянет в шкаф, окажется рядом с ней, с этим своим неизменным терпким запахом, она сводила Таню с ума.
Егор кивнул и осторожно протиснулся между Таней и приоткрытой дверцей. Достал с полки зеленое полотенце, которым они всегда вытирали Джека, а когда шел обратно, Таня шагнула в противоположную сторону, и они столкнулись.
Она не хотела этого... Наверное. По крайней мере, она не планировала этого секунду назад, но когда сделала – ни капельки не пожалела.
Они столкнулись словно случайно, но Таня ощутила на себе чужой тяжелый взгляд так отчетливо, что не выдержала – подняла глаза в ответ. И в горле тут же собрался ком.
Она готова была скулить.
Горячее тело психа было так близко к ее телу, они буквально прижимались друг к другу, и все остальное пространство, целая комната исчезла, испарилась, оставив их двоих висеть в воздухе, в пустоте.
Таня горела. Она сгорала изнутри, и ничто не могло бы ее потушить. Егор облизал губы, потянулся к ней... На лбу его собралась глубокая морщинка, словно ему было больно даже на Таню смотреть.
Он шагнул вперед, Таня почувствовала, как закрылась дверца шкафчика за ее спиной, как ее к ней прижали, запирая между прохладным деревом и горячим телом.
– Таня, – прошептал Егор, и дыхание его опалило щеки. – Как же крепко ты вцепилась в мое сердце.
Таня хотела ответить ему. Она хотела сказать: «не крепче, чем ты в мое», а потом дать ему поцеловать себя, потому что так терзаться, так сходить с ума – это просто невозможно, она не сможет, у нее не хватит на это сил.
Она выдохнула весь воздух, подалась вперед, к приоткрытым, манящим губам, и...
Они замерли, услышав нетерпеливое тявканье из приоткрытой ванной.
Глаза психа округлились.
– Ох, черт, Джеки! – он схватил упавшее на пол полотенце и бросился в ванную, оставив Таню стоять у шкафа и тяжело дышать.