Принадлежать им - Мария Зайцева
После того, как дверь апартов за собой закрыла. Навсегда отрезая эту часть своей жизни. Это недолгий, но такой безумный период.
Братья Жнецы исчезли из моей реальности так же резко, как и появились. И так же бесследно. Хотя… Нет. Следы остались. На мне. И, похоже, во мне тоже. Но последнее еще неясно, меня только утром сегодня, в автобусе, осенило.
Осенило и пробило такой дрожью, что до сих пор мурашки на коже держатся, блин!
Я на последних нервах домой доползла.
Я тепла хочу!
К маме!
Чтоб тупо обняли и пожалели! И ни о чем не спрашивали!
Почему я не могу даже такой малости себе потребовать?
— Мам, в чем дело? — у меня нет сил сейчас разговаривать, но делать вид, что не замечаю маминого недовольства, тоже не могу.
— В чем дело? Это ты мне расскажи!
Судя по тону и по кулакам, упершимся в бока, мама настроена на скандал. Почему-то. Какой-то.
— Мам… Я устала… — мне до слез хочется тишины и спокойствия. И я изо всех сил пытаюсь показать это маме.
Просто посмотри на меня.
Просто пойми…
— Устала? От чего? Шароешиться со всякими бандюганами?
— Что?
Я не выдерживаю, падаю на табуретку, пытаюсь стянуть кроссовок, но так и замираю, согнувшись в три погибели, когда слышу:
— Что слышала! Ты думала, что никто ничего не узнает? Хороша у меня дочка! А знала я, что не надо было вам ехать никуда! Жили бы здесь с Костиком, глядишь, уже и внуками бы меня порадовала! Но тебе, тварюке, город был надобен! Да? В кого ты такая? На передок слабая?
— Мама… — я реально не верю в то, что слышу. Это мама обо мне? Ошибка же…
— Весь поселок знает уже! — мама не слышит меня, мама пользуется возможностью высказать давно накипевшее, как я понимаю… — Ты хоть понимаешь, каково мне? А отцу? А Ромке? Его в школе задразнили уже!
— Да о чем ты? — повышаю я голос, поднимаясь с пуфика, — что за бред?
— Бред? — мамино лицо краснеет от натуги, а в голосе появляются визгливые базарные ноты. Она у меня умеет лаяться на рынке так, что все окрестные собаки подвывают. — Бред? Да ты, дрянь такая, Костика бросила! Скажешь, нет? А сама сбежала к бандитам! И жила с ними! За деньги! Шлюха! Костик все рассказал!
— Мама… — я настолько ошеломлена, что даже слов не нахожу нужных, тех, которые заставят маму поверить мне… Наверно, нет таких слов… Наверно…
— Что “мама”? — еще больше повышает голос она, — приехала она… Солнышко ясное! И сообщение еще это прислала, голосом, главное! “Мама, я еду”, — передразнивает она меня, — чего ж не позвонила? Стыдно стало? Костик, бедненький, до сих пор вздрагивает, когда о тебе говорят! Инвалидом его твои любовники сделали! Мешал?
— Не мешал! — я тут уже прихожу в себя, потому что… Да потому что нельзя так! Это что-то чудовищное! — Он меня продал, мама! Продал этим бандитам!
— Ой, ври, да не завирайся! — машет рукой мама, — придумала сказочку! Много в интернетах своих сидишь, голову себе свернула! А я говорила, нечего столько сидеть! Надо нормальную работу находить! Чтоб мыслей всяких не было в башке! А то захотелось ей сладкой жизни, ты посмотри… Костик не нужен стал, побогаче нашла! А чего тогда приперлась? Надо было сразу уж на лимузине приезжать, как та шлюха из кино! Или что? Кино кончилось, да? Выкинули тебя? Думала, тут, в доме родительском примут? А о родителях не подумала вообще!
Каждое мамино слово — грязный плевок мне в лицо.
Смотрю на нее и не верю, что эта кричащая базарная тетка — моя мама. Что она меня рожала, кормила грудью, любила, наверно, когда-то… По-своему… А сейчас ничего ведь этого нет… Ничего не осталось… Когда исчезло?
Мне так плохо становится, так тяжело в груди!
И невыносимо оставаться здесь, в месте, которое я считала своим домом.
Настолько невыносимо, что я не выдерживаю, разворачиваюсь и выхожу за дверь.
Мама что-то кричит мне вслед, а затем швыряет в спину мою сумку, забытую в коридоре.
Это — словно финальный аккорд.
У меня подкашиваются ноги, хватаюсь за перила… И, на автомате подхватив сумку, спускаюсь вниз.
Ничего не вижу перед собой, только слезы в глазах.
И в голове — грязные комья маминых слов. Я же даже сказать ничего не успела. А она настолько была уверена в своей правоте, что и слушать не стала бы…
Почему она так уверена? За что? Чем я заслужила?
Прохожу мимо лавочки, где заняли оборону соседи, они прекрасно слышали каждое слово из нашего скандала.
Но мне сейчас плевать на их жадные до чужих эмоций лица.
На автомате топаю в соседний двор, там без сил падаю на скамейку на детской площадке.
И смотрю на древнюю лазилку, помнящую еще мои руки. Она деревянная, эта лазилка. Столько заноз от нее словила… И столько радости было, повиснуть на ней вниз головой… Мир тогда, перевернутый и странный, все же казался добрым.
Оставляю сумку на скамейке и иду.
Подпрыгнув, легко перемахиваю через верхнюю планку, цепляюсь ногами и повисаю вниз головой.
Перевернутый мир.
Или как раз самый нормальный?
Хочется закрыть глаза и открыть их снова во вчерашнем дне.
Там, где я в руках Серого, в его рубашке… И взгляд его брата, физически плотный. Настойчивый. Жадный. И слова его: “Будешь с нами? Поедешь?”
И я отвечаю правильно в этот раз.
Я говорю :”Да”.
_______________________________
Мои хорошие, мне уже лучше, потихоньку возвращаюсь к впроцессникам! Огромное спасибо всем за вашу поддержку, за ваши теплые пожелания! Они мне реально очень помогли!
Эта история будет чуть-чуть подредактирована, в связи с новыми требованиями цензуры, но все самое вкусное, надеюсь, останется. После завершения, я поставлю на нее скачивание, чтоб вы могли быть спокойны, что она навсегда останется в ваших домашних библиотеках. Люблю вас бесконечно, мои хорошие!
И ловим скидку 35% на ПРИСТРОИТЬ ШПИОНА ( https:// /shrt/77lz)
Это невероятно веселая и горячая история про то, что даже самый хладнокровный шпион может стать беззащитным... Если на его пути появляется правильная девушка. Или... Совсем-совсем неправильная!
Велкам, мои хорошие!
