Ли Юй - Полуночник Вэйян, или Подстилка из плоти
— Нет, нет! — вмешалась Чэнь. — Инспектор не имеет права меня карать! Если я поступлю несправедливо, вы на это мне укажите, и все! Если ваши требования будут законны, я приму любое наказание!
Итак, тетушка Чэнь установила правила пирушки, согласно которым определялись места Сянъюнь и двух сестер. Инспектора, то есть Полуночника, эти правила не ограничивали. Наступила пора тянуть жребий. Сянъюнь извлекла бирку с титулом банъяня — Образцового Глаза. Благовещая Жемчужина стала таньхуа — Познающим Цветы, а Благовещей Яшме, как известно не стишком способной на смелые деяния, достался удел Ученого конфуцианца. Чэнь велела Яшме разносить вино: тетке полагалось выпить одну чарку, Сянъюнь — две, а Жемчужине — три. Вэйяну пришлось выпить с каждой из участниц застолья. После того как все осушили свои фиалы, Чэнь приказала Яшме перемешать таблицы застольной игры и покорно ждать в сторонке с платком в руке — испарину стирать у тех бойцов, кто вышел на ристалище. Несчастная Яшма! Что оставалось ей делать? Она смиренно исполнила приказ.
— Мой дорогой Вэйян! — сказала тетка Чэнь. — Готовься к бою! Тебе назначено точное число ударов: сначала сто на первой позиции, а потом двести — на второй. Эту цифру ты должен соблюдать со всею точностью: ни больше и ни меньше. Если просчитаешься, придется испить тебе лишнюю чарку. Не волнуйся, коли кто из нас ослабнет, — то не твоя забота. Значит, такова его судьба! Ну а потом наступит мой черед — ведь основной приказ за мной. В отличие от других, я, главный полководец, буду сражаться на поле боя до тех пор, пока мои силы не иссякнут до конца. И никто, запомни, никто не имеет права считать число ударов. Этим правом пользуется лишь один из вас — наш почтенный Конфуцианец, то есть Яшма. — Тетушка Чэнь взглянула на племянницу. — Но учти, если допустили промах, тебе придется платить штраф! — Она повернулась к Сянъюнь и Жемчужине. — Сейчас мы будем тянуть жребий — таблички с картинками, начинаем сверху. Как договорились, делать будете все точно так, как нарисовано. Вам понятно? Такова судьба! Ваши капризы, если вы их проявите, решительно никого не интересуют! Таблички подменять нельзя, исполнять предписанное надо со всей точностью, если кто допустит малейший промах — хоть на волосок, — того ждет штраф — лишняя чарка вина. И еще: ему сокращается время удовольствий.
— Выходит так: ошибемся мы — нас немедля оштрафуют. А как же сам экзаменатор? Если он совершит промашку, какое наказание ждет его?
— Тоже штраф — три лишние чарки… Но тогда он начинает сызнова, пока не добьется успеха!
Благовещая Жемчужина потянула первую таблицу, на которой оказалась надпись: «Стрекоза коснулась глади вод». На картинке изображена лежащая дева, а над ней мужчина. Опираясь руками на ложе, застеленное циновкой, он будто повис в воздухе на расстоянии примерно в три чи от ложа. Жемчужина, показав всем таблицу, освободилась от одежд, и Вэйян тут же взмыл вверх, подобно стрекозе. Он стал метаться и взлетать, беспорядочно нанося удары. Жемчужина что-то лепетала, делая вид, что испытывает полное блаженство. Видно, хотела потрафить тетке и прежде всего Инспектору, надеясь вызвать у него еще большую страсть. Стрекоза, опускаясь на гладь вод, вызывала легкое волнение, а после каждого касанья волны расходились все шире и становились все мощней…
— Теперь мой черед! — воскликнула Сянъюнь и, вытянув таблицу, показала подругам. «Лодку толкают по течению» — так она называлась. Женщина лежала на «весенней скамье», а ее дружок, упершись руками о скамью, стоял возле ее ног. Именно так толкают судно на реке. Сянъюнь с Вэйяном изобразили все, что было на картинке. Понятно, что сейчас волны были уже совсем не те, что раньше, когда порхала стрекоза, судно плыло по теченью без малейших затруднений. Попутная вода, что несла его, переливалась совсем легко, журчание слышалось под носом корабля, а ниже оно переходило в мощный рев реки. Ответьте мне, ну разве не приятно слышать этот шум текущих вод?…
Как вам известно, тетка Чэнь любила слушать возбуждающие звуки. Но раньше ладья обычно двигалась в полной темноте, будто на ощупь, а сейчас она плыла на глазах у всех. Какая красота! Неудивительно, что страсть женщины вскипела, паром воспарила вверх. Несчастная, она даже закашлялась от волнения. То был не обычный кашель, но кашель нетерпенья. Едва Сянъюнь закончила положенный урок, тетка Чэнь вскричала:
— Теперь черед экзаменатора! — Одна ее рука потянулась к таблице, а другая в нетерпенье теребила пояс. Вдруг она вздрогнула, на лице появилась гримаса ужаса. — Нет, ни за что! Таблица эта не годится! Я должна тянуть другую!
Подруги страшно возмутились и убрали таблицы прочь (само собой, они собирались их изучить потом и более подробно). Оказалось, что на таблице, которую вытянула тетка, изображена картинка «Я собираюсь замуж». На ней — игра Лунъяна в «покоях дальних». Надо же, какое странное стеченье обстоятельств! Именно тетке досталась эта самая таблица, а ведь в кучке немало и других. Не правда ли, очень даже странно? Нисколько! Это и был тот хитроумный план, который придумали соперницы. Они заранее меж собой договорились и поставили на табличке тайный знак, дабы, когда наступит время, подсунуть ее тетке. Именно так все и получилось! Как известно, по приказу тетки они начали «торжественное шествие», а главный экзаменатор его завершал. Жуйюй — Благовещая Яшма, перемешивая таблицы, положила нужную третьей сверху вот тетка ее и вытянула. Недаром говорят, что воздаяние порой свершается необычайно тонко и искусно!
Три женщины торопили тетку Чэнь, но та заупрямилась.
— Сжальтесь надо мной, мои родные! — упрашивала она племянниц. — Никак я не могу, ведь он же сущий зверь!
Подружки на миг задумались.
— Нет, не выйдет! — вскричала вдруг одна. — Вытащи кто-то из нас подобную таблицу, вы бы не пожалели!.. А кто настаивал на том, что таблицы менять нельзя? Разве не вы? К тому же содержание ее вам хорошо известно. Зачем же говорить, что она вам не годится? Коль вам досталась, значит, так тому и быть. Извольте скинуть одежды! Не заставляйте нас прибегнуть к силе!
— Ну а вы, господин Инспектор состязаний, почему молчите, словно в рот воды набрали? — обратилась вторая к Полуночнику. — Сидите словно истукан и даже пальцем не шевельнете! Какой же вы Инспектор? Какой от вас прок?!
— Я хоть и Инспектор, но никому не собираюсь потворствовать. Меня одно беспокоит — не выдержит она! Может, пусть выпьет несколько чарок и тем искупит свою вину?
— Вонючая брехня, — закричали подруги. — Если бы можно было подменять одно другим, мы бы с самого начала так и сказали: пьем вино, и больше ничего! Ты думаешь, нам не стыдно раздеваться друг перед другом да гадости творить на виду у всех?
