Моя. Я так решил (СИ) - Зайцева Мария

Скорее всего, с сегодняшнего утра. Ночь еще Егерь мог потерпеть, но утром его точно Мася двинула по тупой башке и заставила поднять тревогу.

Если меня ищут, хотя это надо знать аргентинскую полицию, чтоб понимать, что никому я нахер не сдался, долболобы еще те, но все же… Вполне вероятно, что те, кто хотел за меня бабки, обычные грабители-вымогатели, уже притихли, как мыши под веником.

И не будут наводить шухер… И на Эвиту плюнут, скорее всего… Не настолько лакомый кусок, чтоб за ней… Хотя…

— А ты не девственница? — уточняю на всякий случай. Если девственница, и ее везли сюда под личный заказ, то…

— Нет, — хмыкает она, сжав губы, отчего начинает казаться гораздо старше, чем я подумал сначала. Лет на двадцать пять примерно.

Моргаю, и взрослое жесткое выражение исчезает с ее лица, и опять передо мной — нежная девочка с наивно хлопающими ресничками. Интересная ты мадам, Эвита…

Я раньше никогда не бывал в Аргентине и про джунгли знаю мало. Зато с логикой вроде порядок. Ну, раньше был, по крайней мере… Хотя, исходя из истории с Масей… Но ладно, не будем о грустном.

Часов у меня нет, но солнце еще высоко. Сиеста кончилась, конечно, и сейчас, навскидку, примерно около пяти вечера. А это значит что? А это значит, что я — тупое существо, нихера не рубящее обстановку.

Потому что от Байреса, со всеми прикидками и накидками, мы отъехали, получается, километров на сто. Ну, плюс минус. И получается, что никаких джунглей тут быть не должно. Пампасы — вполне вероятно. А вот до джунглей еще лететь надо пару часиков, а не на разболтанном пикапе чехлить.

Мы где-то в пригороде. Вполне вероятно, в парке каком-нибудь национальном, на которые так богата эта страна.

И, значит, опасности заблудиться нет. И умереть от голода и жажды. Надо просто идти в любом направлении по асфальтированной дороге, и будет нам счастье.

Мысль эта озаряет меня мгновенной вспышкой, и удержать облегченный выдох не удается.

Только теперь понимаю, насколько сильно напрягала ситуация остаться в диких джунглях, полных неведомой хрени, с нежной блондинкой на руках.

Прямо пипец, как напрягала. Аж сжималось все внутри, причем настолько, что даже мысли какие-то бешеные в башке носились, и постоянно мелькал образ Индианы, мать его, Джонса… Как он, кстати, так успешно лазил по джунглям в своем прикиде? Мне в футболке-то жарко до охерения…

Смотрю на устало привалившуюся ко мне Эвиту, отмечая, что ее нежная кожа уже покрылась красными пятнами от солнца. Блонди, говорят, к ультрафиолету чувствительные…

Еще немного — и сгорит, нахрен, моя спутница.

Хорошо, хоть шляпу не потеряла.

По уму, надо бы пересидеть тут и двигаться в полутьме, по холодку, но меня откровенно пугает идея остаться в незнакомом месте ночью.

Вроде как пришел к нужным выводам, и понятно, что селение близко, какое-нибудь… Но все равно страшно. Не, не Индиана я нихера…

И пить хочется. Дико просто. И башка опять болеть начинает.

Эвита, словно услышав мои мысли, сухо сглатывает, я отслеживаю движение ее горла, моргаю…

И шевелюсь.

Она вскидывается, отодвигается, я встаю, подаю ей руку.

— Пошли, Эвита.

— Куда?

— Куда-нибудь. Тут, наверняка, селение какое-нибудь близко.

— Почему ты так думаешь? — удивленно округляет глазки.

— Есть причины, — мне не то, что туману напустить охота, просто рассказывать о своих соображениях лучше в пути, отвлекая от все возрастающей жажды и ее, и себя.

Мы выбираемся из кустов на асфальт, топаем по дороге.

Я объясняю Эве свои вычисления, она спокойно кивает, соглашаясь.

— Да, я тоже думаю, что мы где-то неподалеку от населенного пункта…

Мы идем немного под уклон, вниз, потому довольно легко.

Кошусь на Эвиту. Щеки, несмотря на поля шляпы, красные.

— Надвинь пониже, — советую, а затем останавливаюсь и корректирую посадку так, как считаю правильным. — Вот…

Почему-то ладони остаются лежать на плечах, ощущаю пальцами их тонкость и хрупкость какую-то, что ли…

Эвита приподнимает подбородок смотрит на меня удивленно и немного настороженно.

Хорошо, что она такая высокая… Есть свой кайф — смотреть женщине в глаза, не наклоняясь…

Вижу, как от пересушенности немного шелушится кожа, а от глаз разбегаются лучики морщинок. Еле заметные, но они есть…

— Сколько тебе лет, Эвита? — тихо спрашиваю ее и аккуратно тяну на себя, поближе.

Она вся как-то сжимается и губы смыкает, в уголках образуются складки… Как я мог решить, что ей восемнадцать? Нет, в полумраке, да в моем состоянии… Мог, конечно, мог.

Но теперь-то вижу, что моя спутница старше. Намного. Возможно, моя ровесница… Или чуть младше.

А если так, то о каком контракте может идти речь? Она не выглядит настолько тупой, чтоб не читать испанскую версию. Или английскую. И вообще, не выглядит способной вот так, на шару, приехать в чужую страну по такому сомнительному поводу.

Я бы понял это, будь Эвита малолеткой… Там да, запросто… А тут…

Отсюда неутешительный вывод: меня наебывают. Причем, с самого начала знакомства.

Обидно.

Почему бабы такие сложные?

Почему не могут все сразу, честно, без всяких подходов с подскоками?

Та же Мася…

Так, стоп. Про Масю не думать.

У меня сейчас имеется проблема понасущнее.

— Ну? — тороплю с ответом, сильнее сжимая плечи, — тебе же не восемнадцать, так?

— Так.

Голос спокойный, немного насмешливый даже. Как и взгляд, впрочем. Удивительно, как я раньше-то?.. Дебил… Все, что сейчас происходит, заслуживаю, однозначно.

— А какого хера врала?

— Я не врала тебе. Ты спросил, есть ли мне восемнадцать. Я сказала, что есть…

Эвита жмет плечами, пробуя высвободиться, но я не пускаю. Смотрю пристально и замечаю злые, дерзкие искры в глазах… А ведь такую малышку изображала, надо же…

— Ладно, да, права. А почему потом… Прикидывалась?

— Когда? — Эвита отвечает на мой испытующий взгляд вполне спокойно, уверенно, — я не врала тебе совершенно. Я сюда приехала по контракту, думала, накопить денег на квартиру в родном городе…

— Каком? — тут главное прервать поток вранья уточняющими вопросами. Если человек даже и стройную легенду придумал, всегда можно понять, что сочиняет, по маленькой растерянности, мелькающей во взгляде.

— Пенза…

— Хороший город… — не отвожу взгляда, усмехаюсь, — я там был. Слушай, а если спрошу сейчас что-то про Пензу, ответишь? А?

Она сжимает губы, наверно, собираясь надерзить, но нашу перепалку прерывает гудок машины…

Глава 5

— Я и не думала, что тут может быть… такое, — Эвита задумчиво осматривается, аккуратно присаживается на деревянный стильный лежак.

Я киваю. Да, тоже не думал.

Дом Родриго, конечно, впечатляет. Сам Родриго — нихера, а вот дом — очень даже.

Машина Родриго тоже, кстати, впечатляет.

Здоровенный эскалейт, по-моему, бронированный даже, промчался мимо нас, уставившихся друг на друга на дороге, неистово сигналя. А затем притормозил и сдал назад.

Я к тому времени уже вовсю щупал ствол в кармане, ругаясь про себя на тупость.

Судя по внешнему виду, машина могла быть набита отборными головорезами, которым появление на трассе белокожей длинноногой чикиты запросто покажется подарком небес.

И потому, когда опустилось вниз стекло и показалась улыбчивая усатая рожа мужика средних лет, я прямо выдохнул.

— Эй, вы заблудились? — разговаривал он на английском, смотрел исключительно на Эвиту.

— Да, — неожиданно ответила она тоже на английском, — мы туристы… Отстали от группы…

— Англичане?

— Нет, русские.

— О! Россия! Я люблю Россию! Меня зовут Родриго, садитесь, доброшу до Саранди.

И мы сели, не стали отказываться.

Правда, про Саранди я знал только то, что это — родина «Арсенала», очень крутого футбольного клуба, но в любом случае, лучше туда, чем посреди леса.