Кукольный Дом (СИ) - "kisvatera."

— Никак без этого. Каждая наша подопечная должна уметь танцевать хотя бы вальс, — одна его рука держала конец косы, а другая — открыла маленькое выдвижное отделение под столом, взяла красную ленточку, и в следующее мгновение та уже была ловко завязана на моих волосах. — Ну вот. Теперь ты точно само очарование, впрочем, как и всегда.

У висков из косы выбивалась лишь пара коротких прядок, тонко обрамляющих лицо. Кристофер сделал шаг в сторону, протянул ко мне руку, и я тут же вложила в неё свою. Встала с пуфика и пошла рядом с ним к выходу из комнаты, а затем и вдоль коридора, где уже придерживалась за согнутую мужскую руку. Вспомнив недавние слова Лилу, я предположила, что сейчас хореограф ведёт меня в столовую. И пусть мы шли всё это время молча, но я чувствовала, как большим пальцем свободной руки, что накрывала мою, он поглаживает тыльную сторону ладони, и от этого какое-то неизведанное мне, тёплое чувство волнующей сладостью разливалось в груди.

***

Для меня было большим удивлением: за раз увидеть и съесть так много еды, к тому же ещё и узнать, что кормят воспитанниц четыре раза за день. Кристофер сказал, что рацион питания подбирали специально так, чтобы девушки получали все нужные витамины и питательные вещества и при этом не поправлялись. «Но тебе стоит есть намного больше других. Смотри, какая ты худышка», — с этими словами он демонстративно обвёл указательным и большим пальцами моё действительно худощавое запястье. Но тяжело даже поверить, что теперь у меня есть возможность столько питаться, не говоря уже о том, что это будет каждодневно. О подобном я могла только мечтать.

Все девушки рассаживаются за индивидуальными небольшими столиками — никто не сидит вместе. Отчасти это даже хорошо: мне слишком неловко заводить новые знакомства, а тем более друзей в подобном заведении. Да и какой толк в том, чтобы привязываться к кому-то, когда предопределено, что судьба разъединит вас рано или поздно.

Но с каждой минутой «Кукольный Дом» начинает понемногу нравиться мне всё больше и больше, он действительно чем-то похож на замок с многочисленными принцессами — все девушки как на подбор красавицы, да и неудивительно, ведь это один из основных критериев. Вот только мои внутренние настороженность и опаска мёртвой хваткой вцепились в первопричину данного заведения, и от этого напряжение никак не проходило. Я не в силах даже предугадать: что может случиться в следующий момент. Неизвестность пугала больше всего.

После завтрака по расписанию стоял медицинский осмотр, на который меня сопроводила уже Лилу, так как Кристофер должен в это время вести занятие. Утром я не делала большого акцента на её лице: мне хотелось видеть перед собой абсолютно другого человека. А сейчас осознаю, что, на мой взгляд, её внешность ничем не уступает по красоте девушкам-воспитанницам: рыжие кучерявые волосы, что собраны в небрежный пучок и местами выбиваются, россыпь веснушек на носу и щеках, тёмно-зелёные глаза, слегка пухлые губы и достаточно утончённые черты лица. И чем же она хуже нас?

— Не переживайте, всё будет в порядке. Этот осмотр проходят все, когда приезжают в «Кукольный Дом», а после — повторно каждый месяц. Я подожду Вас снаружи, — сказала моя проводница и постучала в дверь, на которой было написано «Медицинский кабинет».

После громкого: «Войдите», — служанка открыла дверь и жестом руки пригласила меня зайти. Я переступила через порог и зажмурилась: идеально белоснежные стены рябили и резали глаза, словно солнечные лучи. Тут же почувствовался резкий, не слишком приятный запах. Смесь спирта, который был очень знаком благодаря матери, и, кажется, каких-то таблеток. Комната небольшая, но забитая разного рода предметами, приспособлениями, баночками и прочим. Напротив меня за столом сидела женщина в возрасте — её выдавали заметные морщины на лице — немного полная, в белом халате и такой же специальной шапочке. Она что-то писала и только спустя какое-то время подняла на меня свой оценивающий взгляд.

— Ты новенькая, я так понимаю? — Её голос звучал равнодушно и холодно, но при этом ничуть не отталкивал.

— Да, — я сложила руки в замок за спиной, а женщина в то время взяла новую, абсолютно чистую книжку.

— Как тебя зовут? Сколько лет и когда день рождения? Есть какие-нибудь жалобы, может, что-то болит?

— Офелия. Пятнадцать лет, третьего июня. Нет, ничего не болит, — протараторила в ответ как солдат. Настоящий допрос.

— Раздевайся и вставай на весы, — на мгновение врач отвлеклась от написания, чтобы указать ручкой на приспособление, которое я не видела до этого момента.

Тут же послушавшись, я сняла с себя платье, оставшись в одном белье с оголённой грудью, прикрыла её рукой, положила одежду на свободный стул и встала на приподнятую металлическую холодную поверхность, а сзади меня находилась линейка. Круг, что расположился намного выше моей головы, с цифрами от нуля до ста и красной стрелкой тут же изменил направление указателя, но мне не удалось его разглядеть. Женщина наконец встала с места вместе с ручкой и этой книжкой и оглядела моё тело нескрываемо удивлённым взглядом.

— Точно ни на что не жалуешься? — И я понимаю, что она имеет в виду многочисленные увечья, но я лишь утвердительно киваю. — Ну, хорошо.

Врач пожимает плечами, а после плотнее прижимает меня к такой же металлической полоске сзади, а затем записывает показания в первый лист.

Рост: 167 см

Вес: 46 кг

— У тебя недобор в весе, так что питайся лучше и больше. Теперь снимай бельё, садись вот туда и клади ноги на подколенники.

Она указывает на необычное светло-зелёное кресло. Неуверенно и смущённо снимаю последнюю вещь на своём теле и кладу её к платью. Это ведь женщина, тем более, врач. Мне совсем не нужно её стесняться, но почему-то я продолжаю чувствовать неловкость. Спокойно, со временем я научусь относиться к своему телу, как к вещи, не так ли? Еле забралась на нужное кресло и села поудобнее в ожидании дальнейшего осмотра. Женщина подошла ко мне, надевая белые перчатки, а потом похлопала по двум странно прикреплённым отдельно частям, которые находились параллельно по обеим сторонам от меня.

— Клади сюда ножки, я же говорила.

Сейчас её голос звучал ласковее, словно заранее пытался меня успокоить. Надеюсь, это не то, о чём я думаю… Но как только мои ноги оказались на нужном месте, довольно широко раздвинуты, я почувствовала с каждой секундой усиливающуюся стыдливость и тут же прикрыла руками своё самое интимное место.

— Это обязательно?.. — Слегка дрожащим голосом спрашиваю я, испуганно глядя на врача.

— Да, обязательно. Не переживай ты так, для начала я только посмотрю и немного прощупаю твой живот, хорошо? Это нужно, чтобы удостовериться в отсутствии различных болезней.

Еле заметным кивком я соглашаюсь и убираю ладони. Женщина раздвигает мои половые губы, и я жмурюсь от какого-то непонятного страха и резкого чувства холода. Несколько секунд мы проводим в тишине, а затем она говорит:

— Девственница, значит. Отлично. Не было никогда здесь никакого зуда или болевых ощущений?

— Нет, — с нервным выдохом выпаливаю я, всё же раскрывая веки и устремляя взгляд в потолок.

— Тогда не буду брать никаких мазков, — она оставляет в покое эту часть моего тела, выпрямляется и кладёт ладони на мой живот. — Расслабь его, чтобы я могла пропальпировать органы.

Я постаралась максимально расслабиться, хоть и ситуация до сих пор была для меня стрессовой. Врач начала сильно вдавливать свои пальцы в живот, будто пыталась забраться внутрь сквозь кожу. От слегка неприятных ощущений я сжала ладони и затаила дыхание, но старалась всё равно не напрягать мышцы.

— Репродуктивные органы у тебя в порядке, — она отстраняется, предоставляя мне пространство. — Вставай, я посмотрю ещё молочные железы.

Я резко встаю со смущающего меня кресла, не желая больше когда-либо ещё на нём оказаться, и ожидаю дальнейших чужих действий. Женщина с разных сторон недолго сжимает небольшую грудь, а после говорит: