Шахразада - Грехи царя Омара
Ясмин кивнула.
– Увы, сколько я ни проверял, тучи над судьбой малыша не рассеивались. А родимое пятно на шее младенца лишь укрепило меня в самых страшных опасениях. И что самое ужасное, черные тучи стали собираться над всей страной… И тогда я отправился к царю Омару.
– Да, отец. – Юная наложница кивнула. – Я помню, что ты собирался это сделать.
– Ничего не тая, я рассказал царю, что ждет нашу страну, что ждет ее наследника. Царь долго колебался. Но государственные соображения все-таки взяли верх над горем отца. И царь приказал…
– О Аллах, неужели он приказал убить собственного сына? – В голосе Ясмин смешались ужас и отвращение.
– Ну как ты могла такое подумать, доченька? – ответил звездочет с укоризной. – Царь приказал отправить малыша с надежным человеком в далекую страну за высокими горами. Звезды сказали мне, что там наш юный Темир будет в безопасности и вырастет настоящим наследником престола.
– О Аллах! Какое счастье! Надо немедленно сообщить об этом царице! – И Ясмин вскочила, чтобы как можно быстрее попасть на женскую половину.
– О нет, дочь моя, остановись! Ты же только что дала клятву, что никто и никогда не узнает от тебя этой страшной тайны!
– Да, отец мой. Но царица…
– И царица. Подумай, что скажут люди, если увидят царицу спокойной, веселой… Ну, или, быть может, лишь обеспокоенной. И это после того как ей принесли страшную весть о смерти малыша?! Начнутся кривотолки, поползут слухи, что наследник жив… И кто-то из врагов нашего царства попытается найти сына царя и умертвить теперь уже по-настоящему.
– Да, отец, ты прав. Но все же царица должна…
Звездочет лишь отрицательно покачал головой.
– Ну позволь мне, отец… Прошу тебя… Ведь царица так страдает. Ее горе столь велико, что, боюсь, ей не дожить и до новолуния…
– Ну что ж, значит, наш царь станет вдовцом.
– Ах, отец, это так жестоко…
– Подумай сама, малышка… Пусть я пощажу царицу. И она узнает о том, что с ее сыном все в порядке. Но тогда я подвергну малыша смертельной опасности. А звезды сказали мне, что ему суждены великие дела.
Увы, сейчас звездочет слегка покривил душой. Он не спрашивал у светил о дальнейшей судьбе царского сына. Ему довольно было слова мудрого Георгия, которому Назир, что уж греха таить, верил больше, чем всем светилам на небе вместе взятым.
И Ясмин замолчала. Увы, она прекрасно понимала, что отец прав. Но сердце ее разрывалось от сочувствия к царице.
Покинув отцовский кабинет, Ясмин продолжала вспоминать слова отца: «… в далекую страну за горами». Быть может, это путешествие спасет малыша, но наверняка убьет царицу.
Стоило лишь девушке вспомнить о глубокой печали, которая поглотила добрую Хаят, как на ее глаза навернулись слезы. Малыш родился только ночью, страшная весть пришла лишь утром, но на лицо царицы уже легла маска смерти. Увы, Ясмин, изучив азы лекарского искусства, прекрасно знала и такое выражение лица, и ту отрешенность, что все сильнее читалась во взгляде прекрасной Хаят. Удивляло девушку и поведение царя Омара. Тот, который знал всю правду, не пришел к жене, чтобы как-то утешить ее, поддержать, просто побыть рядом. Но нет, Омар, единственный, кто мог бы сейчас спасти царицу, покинул дворец. Давняя любовь, соколиная охота, оказалась куда важнее… Соколиная охота и… дочь визиря, Амани.
Увы, это была чистая правда… Царь Омар оказывал вполне ясные знаки внимания этой девушке. Да, Амани была необыкновенно хороша собой, удивительно стройна и не по-женски умна. Даже по гарему уже ползли слухи, что неверность царя столь же велика, как и его воинская слава. Но пока это были только слухи. Уж это Ясмин, любимая наложница и добрый друг царя, знала наверняка. Но что будет, если царица не сможет вернуться к спокойствию? Что будет, если горе, поглотившее прекрасную Хаят, убьет ее?
Эти вопросы уже не в первый раз за сегодня тревожили дочь звездочета. Но ответа пока девушка найти не могла. И оттого становилась еще печальнее.
А предмет ее размышлений, дочь визиря, красавица Амани, все веселела. Наконец она увидела возможность возвыситься над своим нынешним положением. Конечно, быть дочерью визиря страны Ал-Лат совсем неплохо. Но стать царицей этой страны!.. Владычицей народа и любимой женой царя!.. О-о-о, о таком можно было только мечтать.
И вот мечты на своих сладких волнах закачали дочь визиря. Она, словно наяву, ощутила и ласки царя Омара, и тяжесть драгоценных украшений, которыми он будет одаривать ее по случаю и просто так. А если Аллах милосердный улыбнется и подарит Амани сына!.. Вот тогда царь станет просто игрушкой в руках опытной интриганки и умницы, некогда дочери визиря, а ныне царицы…
Но, увы, сладкое будущее лишь на миг показалось вдалеке и вновь растаяло миражом. Чтобы стать царицей, Амани надо было дождаться того дня, когда умрет нынешняя правительница, добрая и великодушная Хаят. Нет, дочь визиря вовсе не мечтала о том, чтобы царь немедленно овдовел. Но… Об отчаянии царицы знал уже весь дворец. На женской половине пахло лекарствами гораздо сильнее, чем духами и притираниями… Придворные врачи выходили из покоев царицы с черными лицами, и понятно было, что дни Хаят сочтены.
И еще одна мысль не давала Амани покоя. Перед отъездом в охотничьи угодья царь Омар позвал дочь визиря к себе. Курительная была вся пронизана солнцем, и среди этого золотого сияния Амани чувствовала себя просто волшебной птицей. Но царь, как оказалось, вовсе не собирался передать поручение для отца, визиря. Он, не говоря лишних слов, заключил ее в жаркие объятия и покрыл лицо девушки бесчисленными поцелуями.
– Ах, какая ты сладкая, красавица Амани… Как же будет счастлив тот, кто назовет тебя своей любовью… – говорил он.
Но когда Амани пыталась вставить хоть словечко, он тут же накрывал ее уста своими и гасил страстными поцелуями любые слова и клятвы. А потом так же внезапно отпустил девушку и приказал передать отцу какие-то свитки. Тон этого распоряжения был так сух, что Амани пыталась понять, не приснились ли ей жаркие царские объятия.
И вот, выполнив странное повеление царя, Амани вошла на женскую половину дворца. Запах лекарств был так силен, что кружил голову. Комнаты, погруженные во мрак, вызывали ужасные мысли. Но страшнее этих мыслей был смех царицы, который доносился из-за полуприкрытых дверей. Так смеяться мог только умалишенный. Или человек, горе которого стало поистине вселенским.
Внезапно двери распахнулись, и из опочивальни царицы выскочила Ясмин, дочь звездочета. Глаза девушки были наполнены слезами, а ладонь она прижала к губам, чтобы не расплакаться вслух.
– Что случилось, красавица? – вполголоса спросила Амани.
