Елена Прокофьева - Принц Крови

Под конец Филипп свозил ее еще в какой-то салон, где в конец измученная Мари-Сюзанн уснула в кресле у парикмахера.

Уже на следующий день она явилась на работу, преобразившись почти до неузнаваемости и чувствуя себя ужасно неловко, но она не могла бы пренебречь наставлениями Филиппа, потому что ужасно его боялась. Тот обещал навестить ее вечером и убедиться, что она больше не похожа на чучело. И действительно явился. И потом еще недели две или даже больше упорно контролировал ее и ужасно ругался, если ему что-то не нравилось.

И, изменившись внешне, как-то незаметно для себя Мари-Сюзанн начала меняться и изнутри. Стала чувствовать себя иначе. Взрослой, красивой женщиной, а не смешной, несуразной девчонкой. Нельзя сказать, чтобы в новом статусе ей было комфортнее, но она привыкла. В нем были свои преимущества. И свои опасности.

О том, как сильно все изменилось, Мари-Сюзанн поняла очень скоро, собственно, в первый же вечер после своего преображения, когда увидела, каким взглядом посмотрел на нее патрон, явившись, по своему обыкновению, в конце рабочего дня в офис. Он посмотрел на нее совсем иначе, чем раньше. Так, как на нее никогда еще никто не смотрел…

В тот момент Мари-Сюзанн полетела в пропасть. И хотя потом ей даже начало казаться, что она сумела во всем разобраться и нащупала твердую почву под ногами, порой та все еще ощутимо шаталась под ее каблучками. Мари-Сюзанн сама себе казалась путником, пробирающимся через болото по узкой тропинке. Один неверный шаг — и она пропала. Порой она удивлялась, как же до сих пор умудряется не оступиться.

Именно так девушка чувствовал себя и сейчас, когда с бесстрастной улыбкой вносила папку с договорами в кабинет генерального, где с одной стороны на нее смотрел усталый почти до бесчувствия жених, а с другой — мрачный любовник. Один смотрел с теплом и нежностью, он действительно был влюблен в нее, Мари-Сюзанн это точно знала. Но только взгляд другого заставлял ее сердце биться сильнее, и делал ватными ее коленки. И кожа горела в том месте на шее, где остались следы от его клыков. Один мог быть, — и она надеялась, станет, — ее тихой гаванью, убежищем, возможностью хотя бы иногда чувствовать себя в безопасности. Другого она обожала с каким-то безумным, иррациональным исступлением, от которого сама порой приходила в ужас.

Она не решилась взглянуть в глаза ни тому, ни другому.

Но шепнула Лоррену на ухо, когда передавала договора:

— В приемной вас дожидается месье Данвиль.

Она надеялась, что спасет тем самым Жан-Люка от затянувшейся пытки.

И в самом деле, спустя уже несколько минут Лоррен отпустил его.

Перед тем, как войти в его кабинет, Филипп поцеловал Мари-Сюзанн пальчики и шепнул ей на ухо:

— Ты умница и все делаешь правильно.

— Спасибо, месье, — вымученно улыбнулась ему девушка.

Несмотря на учиненный среди персонала разгром, Лоррен все еще выглядел так, будто ему хочется убивать, но жертва ускользнула у него из-под носа в тот самый момент, когда он готовился запустить в нее когти.

— Никто не хочет работать, — проворчал он, откидываясь в кресле, — Стоит ненадолго предоставить их себе, все тут же расслабляются и ничего не делают.

Филипп почувствовал почти непреодолимое желание забраться к нему на колени и поцеловать. От Лоррена сладко пахло яростью и кровью. Кровью фэйри, которая полыхала в нем, как огонь, как жидкое золото, как чистый солнечный свет, горячий, но не обжигающий. Пахло не так сильно, как вчера, но все еще весьма ощутимо. Вот бы укусить его и попробовать его крови, перемешанной с кровью фэйри.

Вместо этого Филипп уселся на краешек его стола, сдвигая в сторону бумаги.

— Мы не закончили разговор, когда ты так импульсивно нас покинул.

— Он перестал быть конструктивным.

— Ну да. Послать своего принца на хуй и гордо удалиться — это было верхом здравомыслия, я согласен. Очень вовремя сейчас устраниться и срочно заняться воспитанием подчиненных.

Лоррен скрипнул зубами от злости.

— Вы сами меня устранили…

— Давай не будем все начинать сначала, — перебил его Филипп, — Завтра мы с Жаком отправляемся в Бретань на встречу с фэйри. Ты останешься здесь моим представителем.

— Не побоитесь оставлять меня наедине с вашим… милым мальчиком?

Филипп застонал.

— Лоррен, черт тебя возьми, ты можешь воздержаться от секса с кем бы то ни было хотя бы одну ночь?! Без секса, без убийств и без того, чтобы пить кровь фэйри?! Тебе это по силам?!

— Будет трудно, — усмехнулся Лоррен, — Но можно попробовать.

— Ты этим очень меня обяжешь!

Несколько мгновений они смотрели друг на друга, потом Лоррен подвинулся к Филиппу ближе и прижался лбом к его колену.

— Вы знаете, как мне хотелось бы быть там, рядом с вами.

— Я знаю, — отозвался Филипп, запуская пальцы в его волосы, — Но ты не можешь. И не только потому, что пил кровь фэйри. Там вообще не должен присутствовать никто посторонний. Мне придется делать все одному. Жак будет ждать меня где-нибудь неподалеку с машиной.

— Вы говорили, что ни за то на свете не согласитесь больше иметь дела с фэйри.

— Было бы глупо сражаться с их врагами, не попросив поддержки. Я соблюдал договор, почему бы и фэйри не сделать тоже самое? Я попрошу у них помощи и надеюсь, что они помогут хотя бы советом. Но если вдруг случится такое чудо, что они дадут солдат, ты должен смыться из дома до того, как здесь появятся фэйри. Кто-нибудь из нас предупредит тебя. Потом вернешься. Когда от тебя перестанет разить эльфийской кровью.

— Я все еще думаю, что мы могли бы справиться сами.

— Возможно, могли бы. Но я не думаю, что должны. Все, нам пора домой… После сегодняшней встряски твои сотрудники какое-то время смогут существовать без тебя. А нам нужно много сделать. К тому же Жаку только что звонили и сообщили о еще какой-то даме, которая срочно требует аудиенции. К нам просто паломничество в последнее время… И наверняка снова дурные вести… Надеюсь хотя бы, что эта не из твоих баб. Жак ее не знает.

— А как ее имя?

— Теодолинда.

— Я ее тоже не знаю.

— Ты помнишь их всех по именам? Какой ты милый…

В Париж Теодолинда приехала ночью. Она поселилась в отеле, принадлежащем вампиру, где были номера для вампиров: с имитацией окон. Принц Парижа уже был извещен, что к нему с дипломатической миссией направлена посланница от ясновидящих жриц Кассандры. Так что Теодолинда должна была нанести ему визит этой же ночью. Медлить было нельзя.

Но все же сначала ей следовало подготовиться. Собираясь нанести визит принцу Парижа, Теодолинда должна была нарядиться, потому что знала, что он — мужчина из породы утонченных аристократов, ценящих красивые одежды. Сестры по храму, лучшее разбиравшиеся в нарядах, приготовили для нее длинное и просторное платье из белого бархата, к нему — накидку из серебристых лис. Накидку легко было сбросить, а в платье легко было двигаться, если придется сражаться.