Елена Прокофьева - Принц Крови
К важному собеседованию Мари-Сюзанн подошла ответственно.
Она купила новую юбку и туфли на каблуках, посетила парикмахерскую и в последний момент даже решила сменить на контактные линзы любимые очки, круглая оправа и тонированные в розовый цвет стекла которых вдруг показались ей неподходящими к юбке и туфлям и вообще к серьезности мероприятия. К сожалению, девушка впервые примерила линзы всего лишь за пару часов до собеседования, и, терпя жуткую резь в глазах, доехала до самого офиса, надеясь, что вот-вот глаза привыкнут и все пройдет. Она слишком поздно поняла, что ничего не пройдет, что видимо, у нее на эти линзы аллергия или что-то вроде того. Пришлось снять их и снова надеть очки, но жжение в глазах не унималось, и слезы текли ручьем.
В кабинет генерального Мари-Сюзанн вошла совершенно заплаканной, но тот, казалось, не обратил на это внимания. Он задал девушке несколько формальных вопросов, после чего сообщил, что она принята на испытательный срок. Как назло, именно в этот момент глаза Мари-Сюзанн защипало особенно сильно, и она вдруг снова залилась слезами.
Некоторое время генеральный молча взирал на то, как она пытается утереть слезы.
— Надеюсь, вы рыдаете от радости? — наконец, осведомился он, протягивая ей салфетку.
— Нет, — пробормотала Мари-Сюзанн, хлюпнув носом, — Это просто аллергия.
И, тем не менее, она все-таки получила эту работу.
А через несколько дней после этого она неизбежно попалась на глаза Филиппу. Однажды тот явился в офис Лоррена и застыл от изумления, увидев на месте секретаря бледное хрупкое создание, напряженно хмурившее брови и, закусив губу, уставившееся в экран компьютера.
— Добрый день, месье, — произнесло создание, поглядев на него сквозь розовые очки, — Как вас представить? Вам назначена встреча?
Чуть позже в кабинете Лоррена Филипп спросил его с удивлением:
— Что это такое сидит у тебя на месте секретарши?
— Я так и знал, что вы не сможете пройти мимо! — простонал Лоррен, — Эта девушка меня устраивает такой, какая есть, и вам не должно быть до нее дела!
— Не должно быть дела? — вскинул брови Филипп, — Ты вообще соображаешь, что делаешь? Эта девушка лицо твоей компании. И она похожа на чучело.
— Она хорошо справляется с работой, и по сравнению с прежними моими девками она просто Эйнштейн в юбке. А вы хотите, чтобы я ее уволил?
— Ну отчего же. По-моему, она хорошенькая, хотя, наверное, Эйнштейну эта юбка подошла бы больше. В качестве какого-нибудь чехла на микроскоп. Я попробую сделать из нее что-нибудь приличное. Из девушки, не из юбки, — юбка безнадежна. Ради тебя, мой милый. Пока от тебя не разбежались все партнеры.
— Филипп, черт возьми! Она только вникла в работу! Вы сделаете из нее красотку, какими были все ее предшественницы, и она тут же выскочит замуж! А я снова буду тонуть в бумагах и общаться с греками на английском!
Его страстная речь не произвела на принца впечатления. Лоррен видел, что у него в глазах уже загорелся азарт и предвкушение интересной игры, как у маленькой девочки, которой подарили новую куклу.
— Если я попрошу вас не вмешиваться, вы же все равно не послушаете? — спросил он обреченно.
— Разумеется, нет! И не смей изображать страдание. Ты помнишь, когда-то мне удавалось сделать хорошенькой даже Лизелотту Пфальцскую!
Лоррен фыркнул.
— Вы действительно так думаете?
— Ну, почти хорошенькой. А эта девочка гораздо лучший материал.
— Делайте, что хотите, — махнул рукой Лоррен, — Но когда она заявит мне, что собирается замуж — будете вы виноваты! И я заставлю вас искать мне новую секретаршу!
Когда неизвестный господин предложил ей прокатиться по магазинам, Мари-Сюзанн сочла его хитроумно пробравшимся в офис маньяком.
— Вы шутите, месье? — пробормотала она, неосознанно пытаясь спрятаться под стол.
— Никаких шуток. Тебе нужно купить новую одежду, эта никуда не годится.
— Но я… — девушка почувствовала, как заполыхали щеки, — Я не могу! Месье Лоррен меня не отпустит!
— Отпустит. Можешь сама спросить у него.
Мари-Сюзанн спросила. И была испугана еще больше, когда получила подтверждение патрона, что тот отдает ее в полное распоряжение неизвестного господина и позволяет ему делать с ней все, что тот захочет. В какой-то миг в глазах генерального девушка даже заметила проблеск сочувствия, отчего ей сделалось еще более страшно. По всему выходило, что она не ошиблась, и неизвестный господин определенно является маньяком. Может, стоило убежать от него по дороге? И черт с ней, с этой работой… Она не убежала. Но, садясь в роскошный лимузин, вид имела, как овечка, которую волокут на бойню.
— Ты меня боишься? — удивился неизвестный господин, садясь с ней рядом, — Почему? У меня коварное выражение лица? Я не собираюсь насиловать тебя и убивать. Честно. Я вообще не интересуюсь девушками как объектами для секса. Мы просто поедем по магазинам, расслабься.
— Но все это странно, — пробормотала она.
— Не так уж странно, как тебе кажется.
Уже потом, много времени спустя, вспоминая ту ночь Мари-Сюзанн умирала со смеху, — она выглядела идиоткой, еще похлеще, чем Джулия Робертс в фильме «Красотка». Но ведь то кино! А с ней все происходило на самом деле! И тогда ей было совсем не до смеха! Это был ужас, ужас, ужас… Она не понимала, что происходит. Она ведь ничего не знала ни о своем патроне, ни о его любовнике, она не жила еще по их правилам.
Стоимость платьев, которые покупал ей Филипп, намного превосходили даже ее новую астрономическую зарплату, — которую, кстати, она еще ни разу не получила! — не говоря уж о туфлях, сумочках и, господи спаси, нижнем белье.
Мари-Сюзанн пыталась сопротивляться, хотя в глубине души понимала, что бесполезно.
— Я не могу себе этого позволить!
— Лоррен мало тебе платит?
— Нет, но… Все же не настолько много!
— Тогда считай, что я покупаю тебе униформу.
— Даже нижнее белье? Его никто не увидит!
— Не глупи. Под красивой одеждой должно быть красивое белье. Важно не только, как ты выглядишь, но и как себя чувствуешь. В тех трусиках и лифчике, что на тебе сейчас, ты будешь чувствовать себя чучелом даже если спрячешь их под платье от Карден.
— Нет, месье. Спасибо, но это слишком… Я так не могу!
— Почему? Ты можешь мне объяснить? Право, люди становятся все более странными! В былые времена никто не артачился, когда ему что-то предлагали просто так, по доброте душевной. А сейчас у них становится такой вид, будто я покушаюсь на их честь. На самом деле, это ужасно раздражает. Девочка, тебе нравится твоя работа? Тогда не смей мне прекословить!
