Жестоко и прекрасно (ЛП) - Лейн Терри Э.
— Я приготовила куриный суп, курицу и клецки. Хочешь попробовать?
Он кивает.
— Может, тарелку супа.
Я черпаю немного, и он съедает несколько ложек.
— Это хорошо, но мой аппетит еще не в полном разгаре. Я всегда слышал, какими причудливыми тебя делает химиотерапия. Я начинаю понимать это сейчас.
— Я просто чертовски счастлива, что ты смог съесть несколько ложек. Почему бы тебе не пойти и не принять душ, а я приготовлю тебе стакан воды со льдом.
Он встает со стула и заключает меня в объятия, пока я мою его тарелку.
— Ты лучшая. Спасибо.
***
На следующее утро Дрю просыпается и трясет меня.
— Что такое? — спрашиваю я, вскакивая с постели.
Он лежит и смеется надо мной.
— Черт, ты нервничаешь.
— Ты меня напугал!
— Мне нужна услуга.
— Ты разбудил меня, чтобы попросить об услуге?
— Ага.
К нему вернулась его старая мальчишеская ухмылка, и искра в его кристально-голубой вернулась.
— Ты знаешь, что я сделаю для тебя все. Что такое?
— Я хочу, чтобы ты сегодня побрила мне голову.
— Хм? Побрить голову?
Без какой-либо грусти, раскаяния или сожаления он говорит:
— Угу. Моя шевелюра вот-вот выпадет комками, а я не хочу, чтобы в доме был беспорядок. Я решил, что хочу сбрить все, чтобы избавить себя от неприятностей. У меня осталась одна из тех парикмахерских машинок, с тех пор, когда я носил волосы почти сбритыми. Итак, ты сделаешь это?
— Ты так мне доверяешь?
Он взрывается хлестким смехом.
— Серьезно, Кейт. Я прошу тебя сбрить все это. Как ты можешь все испортить?
— Ты разговариваешь с человеком, который пытался, должна добавить, безуспешно, намазать Луизу воском. Помнишь?
— Как я мог забыть? Но я не прошу вас натирать мне голову воском. Я бы не посмел сделать это.
Мы оба корчимся в приступе смеха. В конце концов я говорю, что сделаю это, если он не будет держать на меня зла. Итак, позже в тот же день я наблюдаю, как все великолепные волосы Дрю падают, пока я работаю над ними парикмахерской машинкой. И когда я закончила, я не могу поверить, как чертовски сексуально выглядит лысый мужчина.
— Ты единственный мужчина, который выглядит так же хорошо без волос, как с ними.
— Ой, ты просто так говоришь.
— Нет.
— Иди сюда, Кейт.
Я забираюсь к нему на волосатые колени и целую его.
— Надеюсь, обычно ты не просишь об этом своего парикмахера.
— Моего парикмахера зовут не Кейт. Это Джордж. И нет, я не прошу. Но он не возражал бы, потому что он гей.
К воскресенью Дрю снова чувствует себя довольно хорошо. Ненавижу уезжать, но мне нужно вернуться в Пердью.
— Я в порядке, — настаивает он. — Идти. У тебя куча дел. И не пытайся меня обмануть.
Я обнимаю его, ненавидя отпускать.
— Я позвоню, как только приеду.
— И я обещаю позвонить, если ты мне понадобишься.
Он повторяет лечение каждый четверг, всего три раза, а затем получает двухнедельный перерыв. В конце первого раунда я у него дома в субботу. Он смотрит телевизор, а я пишу, и случайно смотрю на него. Его щеки такие же розовые и раскрасневшиеся, как будто загорелые.
Пересекая комнату, я касаюсь его лба тыльной стороной ладони, и он ощущается очень горячим. У него термометр в ванной, так что я иду за ним. Через полчаса едем в больницу. Одна из проблем с химиотерапией заключается в том, что она снижает количество лейкоцитов и делает вас очень восприимчивыми к инфекциям. Пациенты с химиотерапией должны быть очень осторожными, и если у них поднимется температура, их необходимо госпитализировать. Вот где Дрю заканчивается. У него так называемая лихорадка неизвестного происхождения. И это может быть опасно для жизни. У него была температура сто три, когда я ее измерила. Я злюсь, но не хочу, чтобы он знал об этом.
Как только мы добираемся до больницы, его кладут на каталку и увозят в одну из этих крошечных кабинок. Приходит медсестра и подсоединяет капельницу к порту, который они вставили перед химиотерапией — это прямая линия в его кровоток, которая прикреплена к его груди. Таким образом, им никогда не придется втыкать капельницу в его вену. Затем она берет несколько пробирок с кровью и говорит, что будет врач.
Час спустя, улыбаясь, входит его онколог.
— Как ты себя чувствуешь?
— Горячо, — говорит Дрю.
— Да, мы сейчас делаем посев крови, но вы знаете, сколько времени это занимает. Ты уйдешь отсюда раньше, чем они что-нибудь вырастят. Я назначаю тебе большие дозы антибиотиков с профилактической целью. Извини, чувак, но ты надолго. Мы также добавим кое-что в твой режим, чтобы предотвратить это. Ты получишь палату примерно через час. Тебе что-нибудь нужно?
— Можешь закончить мою ординатуру за меня?
Его доктор смеется.
— Я приведу сюда твоего лечащего врача. У нас есть ты, чувак. — Потом он поворачивается ко мне и говорит: — Никаких поцелуев и помой свои чертовы руки. Я бы предпочел, чтобы ты надела маску и перчатки, Кейт. Он сейчас в рискованной ситуации.
Он подходит к тележке, берет коробку с масками и перчатками и передает их мне.
— Я понимаю.
Потом он уходит.
Прежде чем я успеваю заговорить, Дрю говорит:
— Иди домой, детка. Я такой сонный. Я, наверное, просплю весь день. Эта лихорадка выбивает меня из колеи. Ты сможешь пока поработать.
— Может быть и так. Я могу принести тебе что-нибудь поесть.
— Нет, я имел в виду, иди домой. Я здесь на неделю. Я чувствую себя опустошенным. У тебя так много работы, и я знаю, что ты пускаешь пыль в глаза, когда говоришь, что все в порядке. Просто иди домой и делай свое дерьмо. Приходи в пятницу, и я буду готов вернуться домой. Я обещаю.
— Дрю! Я не могу уйти.
— Кейт, иди сюда. — Он похлопывает по кровати, и я сажусь. — Реально, что ты можешь сделать? И дай мне честный ответ.
Он прав. Я не могу сделать для него ничего, чего он не может сделать сам.
— Видишь. Я могу держать свой собственный член, чтобы пописать, — говорит он, подмигивая мне, — но если бы мне действительно нужна была помощь, я бы сказал тебе.
Я не могу сдержать хихиканья, которое срывается с моих губ.
— А мои руки были бы счастливы подержать твой член.
— О, разве я этого не знаю. Иди, детка. Иди соберись и позвони мне, когда вернешься домой. Я буду писать тебе каждый раз, когда просыпаюсь, но постараюсь тебя не беспокоить. Я люблю тебя больше, чем хоккей, но тебе есть чем заняться.
Чувство вины захлестывает меня. Я хочу остаться с ним, но он так прав. На меня сейчас так много дерьма навалилось, и на этот раз отсутствие его помогло бы.
— Я вижу это в твоем взгляде. Тебе нужно идти. Я не мог быть в лучшем месте. Иди и веди спокойно. Позвони, когда будешь дома.
Я целую макушку его прекрасной лысой головы.
— Кейт, не забывай, лысый — это красиво.
— Это точно о тебе. Люблю тебя.
Я машу ему рукой, уходя, и мое сердце сжимается, когда он машет мне в ответ. Его багровые щеки резко контрастируют с фиолетовыми полумесяцами под глазами. Он действительно лихорадит.
Дорога домой неприятна. Я то плачу, то смеюсь, то кричу от гнева в машине. Дженна ждет меня, когда я вхожу в дверь.
— Он прав, возьми себя в руки. Тебе нужно быть здесь, и ты ни черта не можешь для него сделать, потому что он лежит в постели и спит.
— Дженна, а что, если инфекция убьет его? Его врач хотел, чтобы я носил маску рядом с ним.
— Профилактика. Прекрати это. Что случилось с моей серьезной, твердо мыслящей подругой?
— Что с ней случилось? Я расскажу тебе, что с ней случилось! У ее жениха эта чертова болезнь, называемая раком, и она разрушает его тело! Вот что с ней случилось! — Я кричу изо всех сил и хочу что-нибудь сломать. — И не говори мне, блядь, успокоиться!
— Не думай об этом. — Дженна не останавливаясь ни на секунду, подходит к шкафу, достает бутылку водки и две рюмки и наливает. Затем она протягивает мне одну. — Пей.
— Что?
