Жестоко и прекрасно (ЛП) - Лейн Терри Э.

Переводчик: Наталья В.

Редакторы: Алина М., Юлия Ц.

Вычитка и оформление: Ленуся Л.

Обложка: Алёна К.

Пролог

Я проснулась от чьего-то скрипучего голоса. Честно говоря, это не совсем правда, потому что я больше не сплю. Мое сознание застряло где-то между сном и реальностью. В прошлом году я спала так мало, что не уверена, что смогу когда-нибудь выспаться.

— Кейт?

— Да? Что случилось? — Я мгновенно прихожу в состояние повышенной готовности.

— Думаю, пора. Я хочу поехать в больницу.

Слова, которые я боялась услышать неделями, прозвучали, словно удар под дых. Но я не позволю ему это заметить.

— Да, хорошо. Дай мне одеться.

— Кейт? Стоит позвонить в 911. Думаю, я не смогу идти. — Он вдыхает, и тогда я слышу слабый хрип где-то глубоко в его груди. О, Боже, как я пройду через это?

— Вызвала? — Я наклоняюсь и прижимаюсь своей щекой к его. То, что раньше было твердой плотью, теперь не что иное, кожа, обернутая вокруг костей. Мои руки обнимают его за плечи, и я чувствую это. Вся масса исчезла, украденная болезнью, опустошающей его прекрасное тело и душу.

— Все будет хорошо, Кейт, я обещаю. Все будет хорошо. Просто позвони 911. — Он изо всех сил пытается откашляться.

Всегда на позитиве. Я хочу кричать и реветь, топать ногами и крушить все вокруг. Но не делаю ничего из этого. Я смотрю в его мутно-голубые глаза, которые когда-то были чистыми и потрясающими, и только киваю. Я беру телефон у кровати и звоню, попросив голос на другом конце сказать врачам скорой помощи, чтобы они не включали сирены или мигалки, и объясняю, почему. Когда они подъезжают к нашему дому, я веду их к Дрю, а затем следую за машиной скорой помощи в больницу. По дороге мне приходится обзванивать всех родственников.

Пустота. Я больше ничего не чувствую, когда смотрю, как Дрю везут на каталке. Из меня вырвали все — внутренности, сердце, душу. Я кусаю свой кулак, пока стою там. Он знал, что происходит. Он врач. Он все показал и все мне объяснил, хотя я не верила ни одному слову. Почему он должен был быть прав? Мой разум принимает лишь часть правды. И это в нее не входит.

Когда мы наконец добираемся до палаты, он спит. Глубокие фиолетовые синяки под его глазами резко контрастируют с его бледной кожей. И я вспоминаю, что раньше он был загорелым. И его волосы, представляющие собой нежный пушок, отросший после крайней неудачной химиотерапии, теперь так отличаются от густой массы спутанных волн, которые всегда выгорали на солнце, даже зимой. В этом состоянии, почти скелет, он по-прежнему мой идеальный Дрю. И я снова, в тысячный раз спрашиваю себя, как я с этим справлюсь?

Позже в тот же день, когда Дрю просыпается, он зовет меня к своей постели.

— Кейт, знаешь, когда я впервые увидел тебя на той вечеринке, я понял, что ты моя единственная. Моя девочка. А потом твое сопротивление оказалось таким чертовски сильным, что я и подумать не мог, что когда-нибудь приглашу тебя на свидание. Но я смог.

Я посасываю нижнюю губу, стараясь не зарыдать, когда вспоминаю об этом.

Левый уголок его верхней губы изгибается, это его небольшая визитная карточка, которую я так люблю. Это врезается в меня, как чертов танк, и мне хочется заползти на кровать рядом с ним и слиться с ним навсегда.

— Я знал, что если осмелюсь пригласить тебя на свидание, то смогу покорить тебя. Слава богу, я смог. Ты была моей жизнью, Кейт, причиной моего существования. Мне только жаль, что все обернулось вот так. Это, — и он водит рукой вверх и вниз по телу, — не входило в мои планы с тобой. Я хотел всего — брака, и мы сделали это, но ещё я хотел детей, внедорожник, большой дом и внуков. Мне так жаль, что я все просрал, детка. Но послушай, я люблю тебя больше жизни. И выслушай меня сейчас. Я хочу, чтобы ты поехала домой.

Я киваю и сглатываю слезы.

— Хорошо. Я поеду домой и приму душ, потому что я изрядно воняю. Я тоже люблю тебя, Дрю. Сильнее чем я могу сказать.

— Кейт, подожди. Это не то, что я имел в виду. Я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала, хорошо? Поклянись мне прямо сейчас. — Его голос тверд, намного сильнее, чем был в последние дни.

— Хорошо. Что?

— Я хочу, чтобы ты сейчас же покинула эту палату и пошла домой, и я не хочу, чтобы ты возвращалась сюда после душа. Я хочу, чтобы ты попрощалась со мной прямо здесь и сейчас.

— Что!? Что ты говоришь? — Мое сердце застревает в горле.

— Я сказал, то, что ты подумала. Я люблю тебя гораздо сильнее, чем то, что ты просидишь рядом со мной следующие несколько дней. Я не хочу этого. Ты поклялась мне, Кейт.

— Дрю, я не могу.

— Да, ты можешь. Теперь иди. Обернись, пройди через эту дверь и никогда не оглядывайся назад. Все мои вещи упакованы именно так, как я просил, и ты знаешь, что с ними делать. Мои родители и твои будут здесь, рядом с Беном. Но тебе не нужно быть здесь. Я не хочу, чтобы ты была здесь. Я хочу, чтобы ты помнила меня таким, каким я был, когда был здоров, в наши лучшие дни. А теперь посмотри на эту дверь и сделай первые шаги в свою новую жизнь, Кейт. И обещай мне, что будешь жить. Просто живи, Кейт. Сделай это за меня.

Глава 1

2 года и 4 месяца назад

Жуткий холод пробирается под мое шерстяное пальто, словно сквозь сетку, заставляя меня крепче обнять себя. Когда я перехожу через дорогу, обратный отсчет на светофоре для пешеходов почти заканчивается, и я ускоряю шаг. Судя по тому, как мне везет в эти дни, я не успею вовремя. Вместо этого меня, скорее всего, собьет крошечная машина вроде Smart, потому что таксисты округа Колумбия такие же сумасшедшие, как и в Нью-Йорке. И каким-то образом я выживу, только уже без своих конечностей.

Как только моя нога касается тротуара, мимо с ревом проносится такси, разбрызгивая поток льда и снега на мои ноги и нижнюю половину пальто. Я содрогаюсь, холод пробирает до костей.

— Отлично, — бормочу я, отряхиваясь и обходя ледяные участки, которые попадаются на тротуаре после вчерашней зимней бури. Надо же, как повезло. Вашингтон, округ Колумбия, должен быть исключением для северных зим, по крайней мере, мне так сказали. Он достаточно далеко на юге, чтобы худшая из северных зим обошла его стороной. Так же, как и в Чарльстоне, исторически, старушка зима не разбрасывает горсти снега по всей территории — или по крайней мере не разбрасывала, пока я не решила сделать это место своим домом.

Вчерашний снег почти побил рекорд по осадкам в это время года от 5 октября 1892 года. Он выпал на целых семь дней раньше. Кого-то это возможно радует, но не меня. Я не фанат белого, именно поэтому я предпочла Вашингтон Большому Яблоку (прим. ред. «Большое яблоко» (англ. «The Big Apple») — самое известное прозвище Нью-Йорка. Возникло в 1920-х годах). Мои желания были чрезвычайно просты, а требований мало, когда около года назад я приняла решение покинуть Южную Каролину, два из которых были жить в большом городе и желательно на севере. На что я не рассчитывала, так это на жизнь в месте, где холод является нормой большую часть года. Думаю, шутка удалась.

Отвлекшись на свои воспоминания, я делаю неверный шаг и в конечном итоге поскальзываюсь, скользя с широко раскинутыми руками, вращая ими как мельница. Комичные движения не останавливают движение, и я теряю равновесие. Рука появляется из ниоткуда и хватает меня за руку, пока другая поддерживает мое бедро. Мне приходится бросить взгляд вверх, чтобы увидеть своего спасителя, который находится где-то в стратосфере, возвышаясь надо мной.

Мгновенно тусклый серый день исчезает, и я обнаруживаю, что плаваю в океане тропической синевы. Неверие затуманивает мой взгляд, потому что я мгновенно узнаю своего спасителя. Как будто судьба решила сыграть с моей жизнью в русскую рулетку, и я, наконец, с жадным треском нажала на курок.

— Привет, — бормочу я.

Мужчина с глазами цвета морской волны и лицом, которое я могу изучать вечно, смотрит на меня на секунду дольше, чем необходимо. Широко раскрытые глаза подтверждают, что он так же удивлен, увидев меня.