Хочу тебя испортить

– Потом… Потом чтоб не плакала, – давлю из себя самую тупую часть того, что можно говорить.

– Не буду, – обещает Любомирова.

Открывая глаза, сражает своим светом, что ли… Он внутри нее. Слепит и обжигает, как солнце.

Едва сумев оторвать взгляд, завожу мотор и выруливаю со двора. Пару минут назад, до появления Вари, собирался гнать как ненормальный. Сейчас же… Сердце глухо стучит, с какой-то натяжкой… И я под него подстраиваюсь.

Никаких резких движений. Никаких лишних мыслей. Никаких планов и сожалений.

Дорога помогает успокоиться. Относительно.

Пока не вспоминаю о том, как Любомирова меня шлепнула, почти ничего не беспокоит. Но стоит вспомнить… Пиздец, как штормит. Я будто пьяный в море барахтаюсь.

И качу именно туда. К мрачному и холодному в это время года морю.

Выбираюсь из салона. Шум в ушах стоит. Словно не на автомобиле премиум-класса прокатился, а реактивный вертолет путем всех внутренних резервов посадил.

– Зачем ты со мной?.. – спрашиваю, резко оборачиваясь.

Предполагалось «Зачем ты со мной поехала?», но дыхания не хватает, чтобы закончить предложение. Вот и получается черте что.

– Ты считаешь, что я поступила по-скотски?

– Сама как считаешь?

– Ты собирался стрелять?

– Если бы собирался, думаешь, не успел бы сделать это раньше тебя?

В вопросы играем, не успевая отвечать. Но вместе с тем каждый новый вопрос приносит определенное понимание. Принимаем этот вес и замолкаем.

– У меня было несколько причин… – выдыхает Варя после паузы, во время которой я ее взглядом только что не раздел.

Не могу побороть жгучую потребность проникнуть не просто под ее одежду.

Внутрь нее.

Во всех смыслах.

Я бы хотел слышать каждую ее мысль. Абсолютно все, что она думает. Узнать все, о чем мечтает и чего желает. Но тогда я бы наверняка сдох. Ведь там по-любому живет Чара.

Сука…

– Называй все, – требую, не в силах скрыть свой маниакальный интерес.

– Я боялась, что ты меня убьешь… По-настоящему боялась, – вижу этот страх в ее глазах сейчас.

– Дальше.

– И я хотела, чтобы ты проиграл.

– Не удивительно, – с горечью отбиваю я.

– Послушай… Послушай дальше.

– Слушаю!

– Я хотела, чтобы моя команда одержала победу – да. Не стану врать! Но… Большую необходимость я видела в том, чтобы ты сам понял…

– Что я, блядь, должен понять? – завожусь вопреки всем установкам. Резко шагаю к ней. – Что, мать твою, я должен понять?

Варю эта вспышка конкретно пугает. Настолько, что она пятится. А меня самого эта ее реакция дробит на куски.

Грязно выругавшись, отворачиваюсь. Слабо соображая, что делаю, разуваюсь. Бросаю на песок куртку и рубашку.

– Куда… Куда ты? – расстроенно, будто дающее сбои радио, тянет Любомирова.

В брюках в воду вхожу. От холода на мгновение легче становится. Он проникает через кожу и тушит пожар внутри меня. Только ненадолго. Пару секунд, и огонь вспыхивает вновь. Кажется, что нагревает целое море. Плещу водой себе в лицо. Вздрагиваю. И еще раз вздрагиваю, когда чувствую прикосновение теплых ладоней на своей груди.

– Что ты творишь? – теряюсь от такого захвата.

У меня вдруг… У меня против нее нет шансов.

– Обнимаю тебя… – голос Вари звучит отрывисто, и зубы стучат от холода. Но дыхание обжигает мне лопатки. – Иногда достаточно просто обнять, и станет легче.

– Хуйня, а не метод, – с трудом выталкиваю я.

Нет, не я. Зверь внутри меня.

– Прекрати… – шепчет и приклеивает ко мне всем телом. Мой барахлящий выдох, очевидно, даже на Марсе слышат. – Это работает. Чувствуешь? Я чувствую.

– А я… Ни хрена я не чувствую, – вру в каком-то адовом бреду.

Однако освободиться не пытаюсь. Застываю, давая себе несколько минут. Как ее оттолкнуть? Невозможно. Дрожит каждый мускул, которым Варю ощущаю. Внутри же очередная бойня разворачивается.

– Мы, блядь, замерзнем тут на хрен…

– Может быть… – говорит так, будто ей все равно. – Ты не понял, а я хочу сказать…

– Да понял я. Мир, сука, не Дисней, – выталкиваю и беру небольшую паузу. Прежде чем едким и вместе с тем смиренным тоном добавить: – Даже такие милые зверушки, как ты, могут снести башню. Блядь, только такие и могут… – смеюсь над самим собой.

В груди скребет так, что скоро все в рубленый фарш мне там перехреначит.

– Нет, не в этом суть… Кир…

Прижимается к моей лопатке губами, и кровь в моих венах совсем дурной становится. Густой, пьянящей и какой-то виляющей. Меня, блядь, просто от Любомировой ведет.