Деспот
Сидим на кухне за круглым столом, накрытым белой скатертью с милыми оборками по краю. На стене тикают квадратные белые часы с крупными черными цифрам, а сквозь тюль на окне пробиваются оранжевые лучи вечернего летнего солнца. Мама молчит, папа мрачно шевелит усами и хмурится на Мирона, который совершенно не смущен и не стеснен.
На газовой плите свистит пузатый чайник. Мама подскакивает, выключает конфорку и разливает по чашкам темную и крепкую заварку, а затем, плеснув кипятка поверх, вновь садится за стол.
— Мы вас не ждали так скоро, — говорит она и беспомощно смотрит на меня.
— А он всегда внезапный, — отвечаю я.
— Ты беременна? — хмуро спрашивает папа.
Только беременность могла бы объяснить ему, почему я так скоро и неожиданно выскочила замуж.
— Нет.
— Да, — говорит Мирон и похрустывает крекером. — Мальчик.
— Ну-ка, встань, — папа кивает и недоуменно смотрит на мой плоский живот, а затем на Мирона.
— Так недели еще нет, — отвечает тот.
Мама с подозрением вглядывается ему в глаза. Я тоже придерживаюсь мнения, что он безумен.
— Я не сумасшедший.
— Но… — аккуратно начинает мама.
— Гадалка Рамона нагадала мальчика, — сажусь за стол и делаю маленький глоток чая.
— Наша мамка тоже любит по гадалкам бегать, — папа зло усмехается.
— Андрей! — мама пихает его локтем в бок.
— Снимала с тебя венец безбрачия, — папа кривится в ухмылке.
— Какой венец безбрачия, мне двадцать один! — громко восклицаю и с осуждением взираю на смущенную маму.
— И смотри-ка, сняла ведь, — папа вскидывает руку на Мирона. — Какой орел к нам залетел. С сыном, едрить колотить!
Встает и вышагивает по кухне.
— Ма, какие гадалки?! — поддаюсь в ее сторону с шепотом. — Ты в своем уме?
— Я с Леночкой за компанию сходила, — торопливо оправдывается. — Одна боялась идти. Она с сына порчу снимала.
— Какая, Леночка, ма?
— Да стерва с соседнего двора, — шипит папа, остановившись у окна.
— Вовка ее игроман, — мама печально качает головой. — Не работает, из комнаты не выходит и целыми днями за компьютером сидит.
— И Леночка решила, что Вовку прокляли, — папа смотрит в окно.
— Ну и? — Мирона отхлебывает чай. — Порчу-то сняли?
— Нет, — папа разворачивает к нему лицом. — Продал мамкино золото и купил новый компьютер. Видимо, все силы у бабки Марфы ушли на тебя.
— Видимо, так, — Мирон смеется и отставляет чашку.
— Наверное, это и не порча была, — мама пожимает плечами.
— Да ты что? — папа плюхается за стол и утыкается лбом в кулаки. — Зина, я тебя прошу, никаких больше гадалок, знахарок, ведуний, астрологов и прочего дерьма.
— Да сходила один раз! Из-за любопытства!
— Это любопытство стоило половины твоей зарплаты.
— Ну, кто-то и по две тысячи долларов за расклад таро берет, — хочу успокоить папу, который очень бережливый и экономный.
Родители в изумлении переглядываются, и мама говорит, откладывая надкусанное печенье:
— Ох, не в педагоги мне надо было идти, а в тарологи.
— Да все они шарлатаны, — Мирон покачивается на стуле.
— Но не Рамона, да? — язвительно уточняю я.
— Ей просто везет угадывать. Как в рулетке, Софушка. Плюс немного логики. Я молодой, половозрелый и здоровый мужчина, который ведет активную половую жизнь. Ясное дело, что у меня однажды будет сын. Затем решила рискнуть, когда мать ей позвонила после знакомства с тобой, и сказала, что ты уже беременна.
— Ты издеваешься?
А я уже почти поверила в Рамону, и даже украдкой гладила живот, а тут, выходит, что Мирон просто шутки шутил про Богдана? Как так?!
— Так я беременна или нет?
— Вероятно, а если нет, то будешь в самое ближайшее время. Мы обязательно осчастливим моих и твоих родителей внуком. А потом еще одним, и еще. Я хочу минимум трех детей. Жаль, конечно, что близнецы только по женской линии случаются, я бы не отказался сразу от двух карапузов.
— Ну… — мама слабо улыбается. — У моей бабушки была сестра-двойняшка.
— Что?! — обескураженно охаю я.
— Это очень грустная история, Софа, — мама печально улыбается. — Она рано умерла. Война, голод. Она тяжело болела. Мне самой о ней рассказали, когда я была тобой беременна и все ждали и надеялись на двойню.
— Стоп, — я бью ладошкой по столу, — какова вероятность, что моего брата или сестру украли в роддоме, а?
— Ты была одна.
— Точно?
— Точно.
— Богдан и Савелий, — воодушевленно заявлет Мирон.
Я, мама и папа обескураженно смотрим на него.
— Мне нравится, — кивает мама.
— Но гадалка нагадала одного, — напоминает папа.
— А будет двое, — безапелляционно заявляет Мирон и повторяет. — Богдан и Савелий Корольковы.
— А если девочки? — мама допивает остывший чай.
— Аглая и Бажена.
— Красиво, — опять соглашается мама.
— Мое мнение тут учитывается? — вмешиваюсь в тихий разговор.
— Да, Софушка, учитывается, — Мирон переводит на меня взор. — Твои предложения?
Судорожно думаю над именами, но ничего лучше предложенных мне в голову не приходит. И я раньше не задумывалась о потенциальных детях и как их назову.
— Па? — решаю просить помощи у того, кто так же растерян, как и я.
— У меня прадеда Савелием звали, — он пожимает плечами и продолжает наставительно рассуждать. — Хорошее имя. А Богдан — божий дар. Тоже нравится. Я бы Аглаю заменил…
— Нет, Аглая мне нравится, — качаю головой.
— Но будут пацаны, — папа пожимает плечами, — предчувствие.
— Аналогично, — кивает Мирон.
— Предлагаю выпить за пацанов, — папа решительно смотрит в его глаза.
— Поддерживаю.
Папа встает и подходит к холодильнику, из которого достает непочатую бутылку водки. Мама вскакивает и начинает суетиться с рюмками, закусками: режет ветчину, огурчики, помидорчики, накладывает в розетку маринованных опят.
— Вздрогнем, — папа и Мирон чокаются и опрокидывают в себя первые рюмки.
