Принадлежать им - Мария Зайцева
Самое обидное, что смертник — это чисто так, слово для баловства, потому что убивать мало кого тут можно. Куда ни плюнь — или шишка, или, как в моем случае, отпрыск шишки.
Только то, что в жилах смертника текла кровь Ящера, одного из самых серьезных людей страны, прямого конкурента Вопроса, и спасло придурка от немедленной расправы.
Ну, и еще моя скорость, само собой.
Потому что я на сверхзвуке реально стартанул к Дане, опередив мелкого моего маньяка всего на пару минут.
Прямо на нервах и дымящихся покрышках, клянусь!
Быстренько уложил младшего и на редкость тупого, явно не в папашу, Ящера отдохнуть и утащил непонимающе хлопающую ресницами конфетку танцевать. Танцор из меня всегда был дико херовый, но тут главное не умение, а угол зрения.
Не мой, если что, а мелкого.
Чтоб угомонился уже, маньячелло долбанный. В себя пришел.
Я же, как взгляд его увидел, пустой абсолютно, так и охерел.
И, самое главное, не предвещало же ничего!
Разговариваем мы, значит, с Ящером, приглядываемся, прикидываем, как бы этому очень жесткому и по той же причине в край охреневшему рептилоиду дать понять, что тут ему не светит, и не развязать при этом кровавую бойню раньше времени. И вообще, как-то без нее бы обойтись. А то заказчик будет недоволен, отзывы плохие потом оставит на сайте госуслуг, то да се…
Ящер, дико удивленный нашему тут присутствию, вроде как не пытается лезть в бутылку, общается, все тихо-мирно… Насколько возможно.
И тут Серый косится чуть в сторону, щурится пару секунд… А затем отворачивается.
И я ловлю его взгляд.
И прямо мороз по коже, блять!
Потому что ровно такие же глаза были у моего отморозка только один раз в жизни. Когда я застал его с пистолетом над телом отца. И маму, с четкими отпечатками пальцев на горле, в дальней комнате. Мертвую.
Я тогда чисто на интуиции действовал, и именно это нас с ним и спасло.
Сейчас тоже тело срабатывает быстрее головы.
Пол мгновения — осмотр поля боя, еще половина — нахождение причины скорого взрыва сверхъядерки в локальном пространстве: конфетку, мило улыбающуюся какому-то придурку. И еще — аж целое мгновение — на принятие правильного решения.
Кое в чем я куда быстрее моего братишки-маньяка.
Дана была офигенна. Чуть напряженная, с приоткрытыми губками, широко распахнутыми глазами… Нет, я понимал, что к ней будут липнуть, но как-то рассчитывал, что только взглядами. В конце концов, наша репутация работает на нас. Обычно. Но не со всеми, как выяснилось.
С мелкими отпрысками ящериц — нихуя. У них просто мозгов нет, нечему работать. Вот надо же, насколько Ящер жесткий и изворотливый, а сын у него явно далеко укатился. Может, намекнуть, чтоб тест сделал? Или просто природа отдохнула?
Я танцевал с Даной, с трудом вспоминая все, что в меня умудрились впихнуть за те два года кадетского училища, которые смогли нас с мелким выдержать, и, честно говоря, кайфовал.
Как круто было бы отрешиться, к херам, от всех проблем и просто получить наслаждение от вечера, музыки, охуенной девочки в моих руках. Девочки, которую я уже трахал и дико хочу еще. Уже одно это для меня — за гранью. То, что я постоянно ее хочу.
В любом ее и моем состоянии.
Катаем ли мы, перекидываясь матерными комментариями, завтракаем, сидя втроем за барной стойкой, и конфетка краснеет, глядя то на меня, то на Серого. Даже во сне я ее хочу!
И не просто хочу! Мне еще надо постоянно держать ее в поле зрения, надо знать, что с ней все нормально, что я в любой момент могу взять ее и утащить к себе под бок. Ну, или Серому передать. Короче, я, оказывается, тот еще фрик-контрол. А еще на братишку наезжал.
Дана во мне что-то такое разбудила, чего никогда не было. И, я надеюсь, не будет, потому что дико страшно думать, что я еще по отношению к кому-то могу испытать подобное.
Ощущение беспомощности, вот.
Я перед ней — дебил беспомощный. И это пиздец, как страшно.
Радует только, что она не понимает вообще нихрена.
Хоть остатки самолюбия сохраню…
Братишка, появившийся рядом с нами с новостью о начале войны, выглядел уже практически нормальным человеком. Насколько это к нему применимо, само собой.
Он перехватил у меня конфетку, а я рванул сразу к Вопросу.
И вот теперь пытаюсь собрать мозги в кучу и уговорить себя, что надо работать. Что это — на первом месте, а не кайф от ощущения тонкой талии конфетки в лапах.
Вопрос окидывает меня на редкость кровожадным взглядом, но ничего не говорит.
Кивает на зону для отдыха в стороне, приглашая присесть.
И все молча.
Понятно, мужик на взводе, нервы бережет, лишний раз пасть не открывает.
— Наигрался со своей куклой, Черный?
А нет, не бережет нервы… И зубы.
— Торги начались, — решаю я не заострять.
Мы, не сговариваясь, поворачиваемся на Серого, увлеченно крутящего Дану по залу.
— Он присоединится чуть позже, все под контролем, — говорю я уверенно.
— Не вижу что-то, — ворчит Вопрос, но в этот момент ему начинают сыпаться смс.
Он смотрит, скролит их, потом возвращается к первой, потом — на меня.
— Ящер, все же… — шипит он, оскалившись, и дергается в сторону давнего соперника, но я торможу.
— Погоди.
Нахожу взглядом Серого, киваю.
Тот останавливается и идет к нам вместе с конфеткой.
Но Вопрос смотрит не на них.
А на Ящера, приближающегося к нам с другой стороны. Он идет впереди, за его спиной, по обе стороны, двое подчиненных, самые близкие, доверенные лица. И рожи у них такие, что лишний раз порадуешься, что оружие и прочие средства тут на входе изъяли. В том числе и море веселух, типа всяких жучков, и других интересных средств возможного будущего давления на гостей. Оставили лишь телефоны, потому как у нас тут не ментовка все же, а прием.
Вот только телефоны эти тоже прошли необходимое сканирование и признаны безопасными.
И сейчас Ящер идет с вопросами. Походу, тоже смс засыпало.
А вообще…
