Дева в беде, или где будем принца делать, женщина? (СИ) - "Vuya"
***
Леа была травницей всю свою жизнь, а до нее ее мать, а до матери, бабушка, и до бабушки, и бабушки ее бабушки, в общем она была потомственной травницей с самого детства, могущей определить не только что перед ней за травы, но и в каких сборах они годны. Сегодня вечером, сразу после заката к ней в лавку завалилась огромная лысая орчиха и без особых расшаркиваний потребовала собраться и топать, именно так она и выразилась, топать к наместнику, потому что тому нужна была какая-то там консультация. Памятуя и, кто именно у них наместник, и что именно поется о нем в песнях, а более всего с ужасом вспоминая горящие за стенами города трупы из замка, желания увидеть этого самого наместника Леа не испытывала, но и выбора у нее не было. С огромной лысой орчихой не поспоришь. Хотя травница боялась, ведь всем и каждому известно, что она вела переписку с храмом Ивэ, а иногда и с самим настадреном Феанором, тем более что совсем недавно к ней ввалился местный коновал и шепотом намекал, что если у нее будет полезная для Леса и эльфийского короля информация, то все через него, в том числе и оплата полезных сведений. Лукавить Леи самой себе было не зачем, она предпочла бы полезных сведений для Леса и лесного короля не иметь вовсе, чем иметь за них награду, но опять же, что поделать, если город захвачен, в замке сидит самый главный враг, а в замок пригласили именно ее.
Женщина взяла с собой в замок свой сундучок с основным набором трав, ну мало ли что, и отправилась в замок. До ворот ее довезли на телеге, а в замке с рук в руки лысая орчиха передала ее еще более здоровой и клыкастой особе с гривой кудрявых волос и огромной шкурой, накинутой на плечи. Эта с самым свирепым видом проводила ее внутрь, и, прежде чем постучать в дверь комнаты, к которой вела по лестнице, сказала:
— Да ладно тебе так бледнеть, тебя ж не на пытки привели. Помощь твоя нужна. Ну, приободрись.
Потом постучала в дверь и не дожидаясь ответа втолкнула Лею прямо за порог. Перед бедняжкой предстала очень необычная картина. В комнате было двое мужчин нарьяма, один пониже с белыми волосами, а второй высоченный с черными. И тот, что был с черными явно был на нервах, хуже, чем сама Лея, а белобрысый в свою очередь был спокойнее каменной тверди.
— Женщина, ты специалист по травам, так? — спросил белобрысый, очень неприветливо.
Зато черноволосый был само очарование, отодвинув для Леи стул, и помогая снять плащ он завал вопросы куда интеллигентнее:
— Госпожа, возможно вы знаете, есть ли такие травы, коренья, или может мхи, которые вызывают у эльфов кожные высыпания и болезни?
— Да многие, ядовитые, как и у людей, только у эльфов проходит все быстрее, и шрамов не остается.
— Кагар, ты совершенно уверен, что леди Айра более ничего не употребляла, кроме предписанного?
Леа еще раз взглянула на белоголового, значит вот это и есть Темная Тварь, ну что же без когтей и красных глаз, но явно очень неприятный тип.
— Да уверен я, она ж одна не остается. Да что ты так переживаешь то?
— Я не мог ошибиться, и просто не понимаю, откуда такие последствия, ничего такого в моих настойках нет.
— Ой, успокойся, помрет эта, новую отловим.
После этой фразы наместник стал Леи противен куда сильнее.
— А могу я узнать в чем собственно дело? — спросила все же травница.
— Там вон кровать, а в кровати то самое дело, — ответил Кагар, — ты только осторожнее, если она заразная на вид не прикасайся, не хватало только в город какую-нибудь болезнь вынести.
В три раза противнее. Она подошла к кровати, где в простынях и подушках сидела рыжая эльфийка, за острое ухо были заправлены волосы, и потому ошибиться было невозможно. Лицо, шею и видимые части рук этой эльфийки покрывала сыпь, местами достаточно сильная, а кое-где и вовсе с волдырями. Такой эффект давало кучу трав, но правда ими надо было натереться, или еще сок некоторых растений, если его добавить в ванную. Это могло быть что угодно, пришлось бы это на себя наносить. Эльфийка быстро коснулась указательным пальцем губ, и тогда до Леи дошло, что тут все точно не случайно. Она подошла к эльфийке и начала осматривать ее, руки, ноги, даже за спину заглянула, как раз во время этого осмотра в рукав в ее рукав эльфийка и подсунула что-то, судя по всему, плоское и сложенное, это было так виртуозно проделано, что Леа взглянув на свой рукав не поняла бы что там что-то есть, если не чувствовала этого.
— Так это не заразно? — уточнил наместник, снова вызвав в Леи крайне неприятное чувство.
— Нет-нет, мне кажется, это может быть реакция на непривычный компонент в ваших настойках. Может расскажете мне из чего они состоят, и мы сможем понять так ли это.
Пока нарьяма-лекарь перечислял ей компоненты настойки, судя по всему, обезболивающей и сильной, что не мудрено, Леа успела оценить шину на ноге, она пыталась придумать за что бы зацепиться. На ее счастье, в составе была какая-то там плесень к чему она и придралась.
— Вот, это вполне могла бы быть и плесень, эльфы никогда не используют ее в своих лекарствах. Возможно, это она. Если для леди требуются обезболивающие возможно я бы смогла сделать их для нее по более привычному для ее организма рецепту?
— Да-да делайте, — отмахнулся наместник, — а еще скажите как с нее эту красноту свести, а то ж страшная какая.
В четыре раза более неприятным. Просто-таки омерзительным.
— Знаете, ей нужно протирать пораженные участки ромашковым отваром, а еще козьим молоком.
***
Следующим днем же к Ранийской травнице был вызван коновал осмотреть ее козу, а заодно и от нее к нему перекочевал сложенный очень хитрым образом пергаментный листок с объяснениями от кого и как.
========== То, что важнее всего остального. ==========
Менэльтору с самого утра пришлось поработать, и вовсе не так как он привык, все в том же лениво-размеренном герцогском темпе за светлое время суток они успели сделать столько, сколько Его Светлость в обычные дни не делал и за неделю, хотя на самом деле никакой спешки или суеты не было, и буквально на все было столько времени сколько нужно. К обеду герцог собрал целую гору писем, которые надо было отправить, к тому времени, как за отчетом от него пришел Онотимо Дэекен показывал и объяснял Его Величеству какие-то схемы и цифры, они даже о чем-то спорили, Менэльтор не вникал, он просто удивлялся. Удивлялся тому сколько успел притащить учетных книг и журналов, и сколько из этих книг и журналов успел пересмотреть Дэекен. Удивлялся мельканию страниц, скрипу пера, отметкам, беглым расчетам, быстрым замечаниям, и четким немногословным поручениям. К закату Мэл наконец-то перестал удивляться чему либо, потому что на самом то деле все было, как всегда, Дэекен медленно водил пером по пергаментам, изгибал в лукавых улыбках тонкие губы, круговым движением головы разминал шею, периодически тер переносицу, перекладывал бумаги, катая пергаменты длинными пальцами, а то, что выполненная работа превышала все ожидания, ну так в этом, Мэл обвинил странную особенность времени вокруг герцога. А еще его волосы. По всем подряд поверхностям, рассыпались, как будто стекали тонкими ручейками, оставляющие извилистый след капли дождя по стеклу, каштановые пряди, им подвластно было украшать собой все, чего они касались, будь то плечи герцога, когда он стоял, спина, когда наклонялся, столешница, если они ложились на нее, пергамент, резная спинка кресла, и даже воздух, в который от резкого движения они взмывали. Все пространство вокруг работающего Дэекена менялось, и время тоже меняло свой ход заворожено заплетаясь, заворачиваясь вокруг его мягких прядей. Или это было не время, а внимание самого Менэльтора. Оно то уж точно в тот самый момент застряло где-то, поднимаясь от локтя по плечу Дэекена вместе с одной из особенно красивых в оранжевых отблесках заходящего солнца волн.
— Мэл, — позвал в конец потерявшегося со времени или где-то там еще эльфа герцог, — Менэльтор! Отвлекись от своих созерцаний пространства.
