Новое начало
Конец марта, на улице туман и слякоть, я уже три часа как занимаюсь своими обязанностями на рабочем месте. Светка уехала со своим шефом на деловую встречу. Мирослав Маратович попросил кофе для него и его гостя. Отнесла им напиток и, сделав себе чай, продолжила готовить отчёты к завтрашнему совещанию. И тут меня отвлёк звонок на мой сотовый с незнакомого номера.
- Алло, - ответила я.
- Ирина, это тётя Оля, - я узнала голос маминой коллеги.
- Да, тёть Оля, что-то случилось? – спросила я, вдруг маму ищет, которая наверняка опять оставила телефон где-то.
- Случилось, Ириш, - я заволновалась, - Миле опять стало плохо, - что значит, опять? – Но на этот раз намного хуже, - о, господи, моё сердце сейчас выскочит. – В общем, Ириш, маме требуется срочная операция - нужно менять клапан на сердце, она и так слишком долго тянула, - как так, почему мама ничего не говорила?
- Тёть Оль, что с ней сейчас, и сколько у меня времени? Такие операции наверно дорого стоят? —спросила я и мысленно прикинула, что продать, ведь у нас, кроме дома, никаких ценностей.
- Сейчас она в палате, под капельницей. И да, такого рода операция дорого стоит, а если учесть, что она тянула долго, и клапан повреждён очень сильно, и ещё реабилитация… это будет где-то шестьдесят тысяч евро, - о, господи, дрожь во всем теле охватила меня.
- Я поняла, тёть Оль. Спасибо, - я отключила звонок и тихо заплакала. Что мне делать?
Мирослав Маратович вышел провожать своего гостя, когда я уже выплакала всю жидкость из себя.
- Ирина, что случилось? – спросил шеф.
- Ничего, простите Мирослав Маратович, - вытерла красные глаза и шмыгнула распухшим носом.
- Так, давай выпей водички, я сейчас провожу Николая и вернусь. Хорошо? - я кивнула. Мой шеф всегда был добр ко мне, хотя с другими сотрудниками был очень строг.
Шеф вернулся через две минуты, мы прошли в его кабинет и сквозь слёзы я рассказала ему всё.
- Что же, - он барабанил пальцами по столу. – Я могу тебе помочь, Ирина, - я моментально перестала всхлипывать.
- Я не знаю, как смогу вернуть вам такую большую сумму. Лучше я продам дом и постараюсь кредит взять. Спасибо, но не надо, - я так всю жизни буду работать в счёт долга.
- Я не сказал, что ты должна будешь вернуть эти деньги, - я ещё больше округлила глаза.- Я дам тебе нужную сумму на операцию и на реабилитацию, и на другие траты, - я его не понимаю и не знаю, что сказать. - Но не просто так, у меня есть условие, - я и не думала что его не будет.
- Какое? - спросила я хриплым дрожащим голосом.
- Ты выйдешь за меня замуж, - тут я чуть со стула не упала.
- Как, замуж, я же …- замолкла: я к такому не готова. Да у меня и отношений серьёзных-то не было, сходила пару раз на свидание, пока училась, но не более: учёба всегда была на первом месте.
- Ты пойми, я уже немолодой, - ну как сказать, в сорок лет он выглядит вполне себе ничего. - И женатых бизнесменов больше уважают. Времени на поиски хорошей девушки нет, а ты умная, приличная и вполне подходишь на эту роль, - я входила в ступор с каждым его словом. – Ты у нас работаешь почти год, и я не замечал за тобой развязности, - воспитание не позволяет, да и не интересны мне прокуренные и полные пьяных людей заведения.- Ты не переживай: трогать или требовать от тебя чего-то не буду, мне просто нужна скромная красивая женщина, с которой я смогу выйти в свет.
- Вы меня ошарашили, Мирослав Маратович, - не отводя от него пристального взгляда, сказала я.
- Не принимай решение прямо сейчас, подумай, но недолго. На кону ведь жизнь твоей матери, - я кивнула, не в состоянии сказать что-то ещё. – Можешь идти домой сегодня, твоими обязанностями займётся Светлана. Отдыхай и подумай хорошенько, - я в очередной раз кивнула и на деревянных ногах поплелась домой.
И я решилась. У меня выхода не было. Или я становлюсь женой богатого человека для публики или теряю маму - единственного дорогого человека в моей жизни. Я могла, конечно, продать дом, взять кредит, и после того, как маму выпишут, жить на вокзале, ведь родственников у нас никаких. Мама была единственным ребёнком своих детдомовских родителей. Нет, я спасу маму! К тому же он сказал, что не тронет меня: я буду почти фиктивной женой.
Мирослав оплатил половину денег за операцию, и в тот же день мы расписались. После операции он оплатил оставшуюся часть, и я несколько дней просидела рядом с мамой в больнице. Когда ей стало лучше, и она уже могла вставать и даже гулять, у нас с… мужем начались фотосессии и интервью для разных журналов. Он отвёл меня в салон и расплёл мою косу, мне впервые сделали макияж, а ещё он полностью поменял мой гардероб.
Потом я переехала в его огромный дом в одном из лучших районов города. Туда привезли и маму на время восстановления, и Мирослав нанял сиделку, чтобы мамочка всегда была под присмотром. Всё было как в сказке: я вернулась на работу, мама выздоравливала, мы жили в роскошном доме, где были прислуга и повар. Это было немного странно, потому что его фирма была среди первых, но не настолько, чтобы иметь такой огромный роскошный дом, несколько люксовых машин, да и охраны было слишком много. Его партнёр и лучший друг Алексей жил через дорогу в не менее роскошном особняке, у них и машины были одинаковые, только разных цветов.
Меня не интересовало, куда он пропадает по ночам, и кто эти мужчины, что каждое воскресение приходят в наш дом.
Один раз он разозлился.
- Чтобы я больше не видел на тебя эти тряпки! Или сама их выбросишь, или я сожгу их, - прорычал он, указав на мою старую одежду. Да, это были не дорогие брендовые вещи, а простые, купленные на мои личные деньги, но в хорошем состоянии. Пришлось отдать их одной нуждающейся семье. Тогда я впервые увидела его в гневе.
