От заката до рассвета (СИ) - Инфинити Инна
Мужчина тяжело вздыхает, смыкает руки в замок и долго смотрит в одну точку на красном дереве.
— Я вчера потерял дочь, — тихо начинает и наконец-то поднимает на меня глаза. — И, к сожалению, вынужден признать, что это моя вторая дочь, которую я потерял. Потому что другую свою дочь — Мэриэн — я потерял очень много лет назад.
Я молча на него смотрю. Пока мне не очень понятно, что он хочет этим сказать.
— Видишь ли, — продолжает, спустя несколько секунд. — Тот факт, что Мэриэн ради тебя все бросила и уехала, о многом говорит. Она тебя любит. Мэриэн никогда бы так не сделала, если бы не испытывала к тебе самых сильных чувств. И все, о чем я хочу тебя сейчас попросить, — это беречь ее, любить и поддерживать. Мы с Мадлен уже давно для нее чужие люди, но вот ты — единственный, кто у нее теперь есть по-настоящему близкий. Я бы все на свете отдал, чтобы вернуть время обратно и выстроить отношения в семье по-другому, но это уже невозможно. Поэтому просто береги ее и дай ей ту семью, которой у нее никогда не было, но она всегда очень хотела.
Он замолкает, тянется к графину с водой, наливает в стакан и отпивает.
— Месье Готье, вам не о чем беспокоиться. Я люблю вашу дочь и я готов ради нее на все. И в скором времени я планирую на ней жениться.
Я говорю с ним спокойно, но на самом деле внутри меня все кипит от злости. Видите ли, он вдруг прозрел, что потерял дочь и что у Мэриэн не было семьи. И просит меня теперь о том, что сам не смог ей дать.
— Хорошо, Егор. — Он кивает головой. — Есть еще два момента. Мэриэн теперь моя единственная наследница. Уж не знаю, сколько я проживу, но в любом случае после моей смерти все достанется Мэриэн. Состояние большое. Мэриэн к деньгам безразлична и обращаться с ними не умеет. Я надеюсь, ты умеешь управлять деньгами?
— Я работаю в банке. И мой отец тоже банкир.
Месье Готье снова кивает.
— Вот и хорошо.
Он замолкает и снова напряженно смотрит в одну точку на столе.
— Вы говорили, что еще два момента. Вы назвали только один. — Подталкиваю его.
— Да, — он тяжело вздыхает и поднимает на меня глаза. — Объявилась родная мать Мэриэн. Спустя 28 лет, вдруг вспомнила, что у нее есть дочь и жаждет теперь с ней общаться. Она просила у меня телефон Мэриэн, но я ей не дал. Реши сам, нужно ли ставить Мэриэн в известность о том, что ее родная мать ищет ее. Это все, что я хотел тебе сказать. Можешь идти.
Я встаю со стула, жму ему руку и ухожу в комнату к Мэриэн. По дороге я стараюсь сделать, как можно более невозмутимое лицо. Чувства во мне сейчас бушуют противоречивые.
— О чем вы говорили? — Мэриэн лежит на кровати, свернувшись калачиком.
Я падаю рядом с ней и тру лицо ладонями.
— Он взял с меня обещание, что я буду тебя любить и беречь и что наследство, которое ты получишь после его смерти, не будет разбазарено. — Я поворачиваю к ней голову и прищуриваюсь. — И кто из нас теперь олигарх?
Она смеется и бьет меня кулачком в плечо. Потом придвигается ко мне и кладет голову на грудь. Я перебираю пальцами ее кудри, а сам думаю, говорить ли Мэриэн про ее биологическую мать. С одной стороны, я сейчас очень зол на ее отца. Он просто тупо переложил на меня ответственность за этот вопрос. Но с другой стороны, только я могу точно знать, нужно ли это Мэриэн.
Я в тупике. У Мэриэн есть две очень больные темы: ее биологическая мать и Флёр. Ну вот просто очень больные. Каждое упоминание о ком-то из них для Мэриэн слово кинжал в сердце. Но и скрывать от нее эту информацию тоже неправильно.
Ладно, потом решу, что с этим делать.
— Я люблю тебя, моя солнечная девочка, — тихо говорю.
Она привстает на локте и целует меня в щеку.
— И я тебя очень люблю.
На следующий день прощание с Элайзой и похороны. Прощание проходит в какой-то церкви. Девушка лежит в гробу в окружении цветов, и все желающие к ней подходят. Родители Мэриэн сидят на стульях рядом с гробом.
Церковь очень большая, и в ней сейчас собрался весь парижский бомонд. В какой-то момент мне начинает казаться, что люди пришли сюда не для того, чтобы проститься с погибшей девушкой, а чтобы продемонстрировать свои бриллианты. А отдельные группы людей вообще забыли, по какому поводу тут собрались, потому что периодически начинают весело смеяться.
Я думал, что такой цирк бывает только в России. Но оказалось, что нет. Европейцы любят мишуру не меньше наших.
Мы с Мэриэн стоим в самом дальнем углу церкви. Я в черном костюме, она в черном платье и черном пальто. Мы крепко держимся за руки и стараемся не привлекать к себе внимания. Но это оказывается очень сложно. Многие люди узнают Мэриэн и подходят к ней выразить соболезнования. Ее это явно тяготит, но уйти отсюда нельзя.
В какой-то момент я чувствую, что Мэриэн буквально вцепилась в мою руку. Я перевожу на нее взгляд и вижу, что она побледнела и смотрит прямо перед собой на какого-то парня, стоящего под руку с беременной девушкой. Он вертит по сторонам головом, явно кого-то выискивая.
— Андре! — зовет его Мэриэн дрожащим голосом и отпускает мою руку.
Парень поворачивает голову на голос.
— Кнопка! — восклицает он, и они бросаются друг другу в объятия.
Они хватают друг друга так крепко, как действительно могут обниматься только самые лучшие друзья, которые не виделись очень много лет. Я встречаюсь взглядом с беременной девушкой, которая стояла под руку с этим Андре. Она смущенно разводит губы в едва заметной улыбке.
По трясущейся спине Мэриэн я понимаю, что она плачет в плечо парня. Он все так же крепко продолжает ее держать, и мне, если честно, это уже начинает не нравиться. Его беременной спутнице, видимо, тоже, потому что мы снова встречаемся с ней взглядами и, не сговариваясь, решаем к ним подойти.
Заметив нас, они друг от друга отстраняются. Мэриэн вытирает глаза от слез.
— Андре… Боже, я не могу поверить, — Мэриэн все еще всхлипывает.
— Прими наши соболезнования, Кнопа. Я знаю, что Элайза не была тебе близка, но все же.
В этот момент он переводит взгляд на меня. В нем читается немой вопрос.
— Андре, познакомься, это мой парень Егор. — Она поворачивается ко мне. — Егор, это мой лучший друг детства Андре. Я много тебе о нем рассказывала.
Мы с ним жмем друг другу руки.
— Кнопка, а это моя жена Жюли, — представляет он нам свою спутницу. — Жюли, это Мэриэн, но мы всегда называли ее Кнопкой. Я тебе тоже рассказывал про нее.
Девушка слегка улыбается, насколько это позволяют приличия на похоронах, и приобнимает Мэриэн за плечи.
— Андре, как ты? Где ты? — Мэриэн бросает взгляд на его беременную жену. — Ты скоро станешь отцом? Поздравляю!
— Да, — он слегка смеется. — Все нормально, Кнопа. Отучился в Сорбонне на экономическом факультете. Работаю сейчас в министерстве финансов. Там же познакомился с Жюли. Два года назад мы поженились, через месяц ждем сына. А ты как? Как сложилась твоя жизнь за эти годы?
— Я окончила филологический факультет Сорбонны. Писательницей так и не стала. А в июле я переехала жить в Россию к Егору. Он у меня русский. — Она оборачивается ко мне с улыбкой и берет меня под руку.
— Ого! Неожиданно!
— Да…
Повисает неловкая пауза. Я уверен на сто процентов, что у Андре в голове вопрос про Себастиана, но он не решается задать его при мне.
— Мы с Себом расстались, — будто читая его мысли, говорит Мэриэн. — Больше четырех лет назад.
— Из-за смерти Флёр? — Угадывает он.
— Да… Ты знал, что она болела?
— Да, конечно. Я общался с ней все эти годы, навещал в больнице все время, на похоронах тоже был. Сейчас я поддерживаю связь с ее родителями. Мы с Жюли иногда ездим к ним в гости. Смерть единственной дочери сильно их подкосила, и мы помогаем, как можем.
Мэриэн снова со всей силы вцепилась в мою руку, а по ее лицу уже потекли слезы.
