Порабощенная
Диана
Дав вернулся поздно ночью, снова заставив меня понервничать. Я беспокоилась за него, вопреки приказу рассудка. Разнервничалась так, что искусала щеку изнутри. Из всего, что мне подали, сумела съесть лишь несколько ломтей лепёшки и выпить целый чайник чая. Другая еда не лезла в горло — видимо, поперек него встала та записка, которую пришлось проглотить.
Дверь растворилась бесшумно, и Дав, ступая неслышно, точно крадущийся тигр, проник внутрь. Первым делом снял очки и положил на тумбочку, а после отправился в душ. Я дожидалась его, забравшись с ногами в кресло. Нарочно не шевелилась, чтобы не привлекать внимания. Когда он вышел, пошевелилась и тихо сказала:
— Привет.
— Не спишь?
Голос его был глух и сердит. Но злость эта, похоже, предназначалась не мне.
— Нет, ждала тебя…
— Лучше бы спала. У меня нет намерения ни с кем разговаривать.
Сказав это, он достал из бара бутылку виски и, откупорив пробку зубами, доверху наполнил стакан. Отхлебнул добрую половину и, усевшись в кресло, уставился в одну точку.
— Все пошло не так, как хотелось бы? — осторожно спросила я.
Дав хмыкнул и сделал новый глоток. Усталым жестом провел по лицу, точно смахивая с него серую и липкую, как паутина, печаль.
— Я предупреждал: не задавать вопросов, — напомнил он.
— Не знала, что этот вопрос из ряда запрещенных. Я же ничего не уточняю.
После первых же его слов мне стоило отправиться спать, и уж точно не пытаться его разговорить. Но я, черт возьми, действительно переживала за него. Мною двигало вовсе не любопытство, как ему подумалось, а другое, более сильное чувство. То, которое я предпочла бы не испытывать вовсе.
В комнате грозовой тучей повисло напряженное молчание. Дав допил виски и, взяв бутылку, долго смотрел на нее, словно пытаясь прочесть на этикетке ответы на извечные вопросы мирозданья.
— Да, совсем не так, как я хотел.
Признание прозвучало выстрелом в удушающей тишине. Дав, плеснув себе добавки, посмотрел на меня:
— Хочешь?
Вообще-то я не употребляю крепких напитков, дурея только от того, что понюхаю пробку. Но сейчас кивнула. Нет, пить совсем не хотелось, скорее я старалась поддержать Дава. Составить ему компанию и пережить тяжелый вечер. Что бы он ни говорил, ему было нужно выговориться, поделиться той ношей, что он взвалил на свои могучие плечи. Я чувствовала это…
— Эта сука, Халиф, был в маске! — объявил Дав. Его кулак обрушился на столик, и два стакана с виски подпрыгнули, обиженно звякнув. — Тварь никого к себе не подпускает. Боится — и правильно делает.
Помню, Лавр обещал устроить Даву эту встречу. Кажется, ему было крайне важно увидеть лицо этого бандита. Для чего — я могла только догадываться.
— Может быть, он только проверяет тебя, испытывает, — предположила и, поднявшись, зашла Даву за спину. Опустила ладони на его напряжённые плечи и принялась осторожно массировать. — В следующий раз непременно получится.
Мне нравилось ощущать под пальцами твердые мускулы, вдыхать аромат пряностей, смешанных с шипровыми нотками. Но еще больше удовольствия доставлял тот факт, что Дав не прогнал прочь. Не отправил спать, как собирался изначально, а вместо этого разговаривал. Не думаю, что он доверял мне, скорее, не мог не высказаться вслух. И все же он знал, что я рядом, и не остановился.
— Да, в следующий раз, — эхом проговорил он.
Перехватил мою ладонь и поднес к губам.
— Иди-ка сюда, детка. Твои губы достаточно зажили, тебя уже можно целовать?
Даже если бы они еще болели, я бы не отказалась от этого удовольствия. Оказавшись на коленях Дава, сама потянулась к нему. От него пахло виски, амброй и сандалом. Его умелые руки поглаживали мою спину во время поцелуя, осторожно подбираясь к груди. Он забрался под футболку и стал ласкать мою грудь. Отодвинул кружево белья, коснувшись напряженных сосков.
— Давай снимем это, — предложил охрипшим от возбуждения голосом.
Я послушно подняла руки, позволяя снять с себя футболку. Горячий рот накрыл сначала одну мою грудь, после вторую. Дав поочередно втягивал мои соски, одновременно лаская и дразня их языком. От возбуждения я поерзала, ощутив, как мне в попку упирается полностью эрегированный член.
Не знаю, что на меня нашло, наверное, это было полным сумасшествием. Я сползла с Дава и мягко опустилась на колени перед креслом, между его широко расставленных ног. Потянулась к ширинке, расстегнула ее, а после пряжку ремня, давая свободу рвущемуся из штанов члену. Мне нравилось ощущать его твердость, ласкать языком бархатистую головку и вдыхать терпкий аромат.
— Нет, детка, я не хочу заканчивать так.
Дав повалил меня на пол, одновременно освобождаясь от остатков одежды. Стянул с меня маленькие шелковые трусики и погрузил в мою плоть два сложенных вместе пальца. Когда он убирал их, словно ненароком задел возбужденный клитор. Со сладким вздохом я приподняла бедра, и потерлась о него, изнывая от желания. Мне не требовались предварительные ласки, я была уже полностью готова к проникновению, мечтая почувствовать в себе горячий и твердый член Дава.
