Порабощенная

Я поспешно отпрянула. Признаться, даже не поняла, когда успела вцепиться в Дава, как утопающий в спасательный круг. Отпустила его, хотя и очень не хотела делать этого.

Спустя час (а, может быть, больше — я потеряла счет времени)  снова открылась входная дверь. В квартиру вошла горничная, а двое охранников остались дежурить возле входа. Она поставила на стол поднос с едой и чайник, от которого шел душистый аромат чая с травами. Но вовсе не это привлекло мое внимание. Повернувшись спиной к двери, дрожащей рукой девушка достала из кармана фартука маленькую записку и подложила под перевернутую чашку.

— Что это?.. — забеспокоилась я.

— Я ничего не говорить, — проговорила она на ломаном английском. — И не понимать твоего язык. Не спрашивать меня. Я — не отвечать.

Побледнев, она попятилась к двери и поспешно скрылась за ней. Раздался щелчок — меня снова заперли. Но я впервые была рада этому. Когда доставала записку, руки заметно подрагивали — пожалуй, сильнее, чем у горничной. Кто мог передать послание? Я никого не знала в Бахрейне.

Почти никого…

«На следующей неделе Чистюля отправится в район Джаффэр. Если хочешь избавиться от него, будь там. Записку уничтожь. Твои соотечественницы, Даша и Маша».

 Что значит «избавиться от него»? Они предлагают сбежать или?.. Руки затряслись сильнее. Я еще раз пробежала глазами по записке в надежде, что упустила нечто важное. А после затолкала ее в рот и поспешно проглотила, запив горячим чаем. Пожалуй, из всего, съеденного мной когда-либо, это было самое экзотичное и ядовитое блюдо. От записки я избавилась, а вот ее содержимое мучало еще долго.