Моя дикая страсть
Трусь возбужденным пахом об Маринкину сочную задницу, как прыщавый юнец, готовый спустить в штаны.
— Да, представь себе. Его хочу, а тебя больше нет. Отпусти меня, хватит лапать, — она поправляет упавшую лямку и впивается ногтями в мои ладони в жалкой попытке освободиться.
— Маленькая лгунья. Предлагаю проверить, как сильно ты меня не хочешь.
Задираю подол, рука ныряет под тонкое кружево.
— Прекрати, Батур, — на мгновение жена замирает, а я раздвигаю коленом ее ноги шире. Погружаю в нее палец.
— Батурр, — рычит то ли от удовольствия, то ли от злости.
— Ты так сильно меня не хочешь, что вся течешь.
Вынимаю палец и показываю Марине, как он блестит от ее возбуждения. Ошалело распахивает глаза и пытается что-то сказать.
— Открой ротик, маленькая, — как только она подчиняется и разжимает губы, я провожу по ним влажным пальцем, размазывая возбуждение.
— Сладкая моя обманщица, очень сладкая.
— Отпусти меня, не хочу тебя, — голос переходит на крик.
Нависаю над ней и хватаю за волосы. Заставляю смотреть в глаза. Впиваюсь в губы и начинаю целовать как одержимый. Толкаюсь, прижимаясь возбужденным до предела членом к ее животу. Изнемогаю от жуткого желания избавиться от одежды и войти в нее. Не в силах оторваться от распухших губ, продолжаю ее целовать. В глазах плывет, когда чувствую, что Марина начинает отвечать. Неосознанно качает бедрами. Кладу ладони на ее ягодицы, судорожно сжимаю мягкую кожу.
Беру ее на руки, не обращая внимания на протесты и попытки вырваться. Бросаю на кровать, она утопает в мягких перинах. Сажусь на нее сверху. Один рывок, и отлетают последние пуговицы с рубашки. Мне как можно скорее необходимо почувствовать ее. Кожа к коже. Разрываю тряпку на ней. Марина испуганно охает. Члену становится невыносимо тесно в штанах. Лихорадочно начинаю расстегивать ширинку и вгрызаюсь в затвердевшие соски.
— Я же просил не провоцировать, Дикая. Сама напросилась. Теперь не жалуйся.
Посасываю сладкие губы, ныряю в ее рот языком. Она мычит, извивается подо мной змеей. Спускаю штаны вместе с боксерами. Марина замирает, тяжело дыша, и, не отрывая глаз, смотрит на меня. Хочу чувствовать ее, слишком долго я себя сдерживал.
— Не надо, не трогай меня. Я не хочу, — шепчет, прогибается, откидывая голову.
— Я тоже не хочу больше твоих провокаций и истерик, — голос становится хриплым.
Царапаю щетиной ее нежную кожу, оставляя красные отметины.
— Отпусти меня, — бьет меня в грудь кулаками, вырывается, только сильнее меня распаляя.
— Довольно, — рычу, теряя терпение.
— Ты мне не нужен после других девок, — кричит со злостью. — Силой возьмешь?
— Не было после свадьбы никаких девок. Потому что все мысли только о тебе, зараза, — хрипло шепчу на ухо, лихорадочно целую плечи.
Одной рукой я фиксирую Марину, держа за горло, второй вожу членом между ее мокрых складочек. Марина закатывает глаза и слегка подается вперед, еле заметно, но я все чувствую. Резко вхожу в нее, вкладывая в движение всю ярость и похоть.
— Ах, сволочь, ненавижу тебя, — вскрикивает Дикая, выгибается и сжимает пальцами одеяло. — Я не хочу так.
— А как ты хочешь? По-хорошему ты не понимаешь, значит, будет только так. Жестко и грубо.
Начинаю вколачиваться в нее. Она шире раздвигает ноги. Кусает нижнюю губу.
— Какая же ты узкая, — вдалбливаюсь сильнее, жестче, но звериный голод не проходит. Мне мало.
Как же в ней горячо и влажно. Она начинает дрожать, громче стонать, уткнувшись в мою грудь. Спина горит огнем, когда Марина впивается ногтями и с нескрываемым наслаждением царапает меня. Ее губы кричат проклятия, а руки сильнее обнимают. Наш секс похож на поединок. Она плотнее сжимает ноги на моей пояснице.
Переворачиваю ее на бок, пристраиваюсь сзади. Ласкаю клитор. Она все так же шепчет проклятия в мой адрес, а когда останавливаюсь, умоляет, чтобы продолжал. Сжимаю ее горло, целую мокрую шею и утыкаюсь носом в затылок. Когда слишком долго терпишь, ограничиваешь себя и подавляешь желание обладать единственной и самой желанной женщиной, твои стоп-краны летят к чертям в одно мгновение, а ревность на грани безумия сводит с ума. Алкоголь и дурманящий аромат ее кожи развязывает мне язык.
— Что ты делаешь со мной, Дикая. Я же забываю ее, в моих мыслях только ты, — мощный толчок, ее протяжный стон.
— Я уже не помню ее голоса, потому что слышу только тебя, — еще толчок, ее рваный крик.
— Я больше не чувствую ее запах. Потому что твой аромат въелся в каждую мою пору.
— Батур, Батур, — она кончает, выкрикивая мое имя и захлебываясь эмоциями.
Простыни под нами мокрые и смятые. Тяжелый воздух в комнате наполнен нашим возбуждением. Член сильнее твердеет, когда я чувствую, как ее мышцы сжимаются. Перекатываюсь на спину и притягиваю к себе жену. Чувствую, как по ее бедрам течет сперма.
— Мне в душ надо, — дергается она и пытается встать.
— Спи так, хочу, чтобы пахла мной, — накрываю нас одеялом и крепче сжимаю ее в объятиях. Дыхание медленно приходит в норму. Дикая больше не вырывается и не сопротивляется мне.
— Мариш, подумай о контрацепции. Дети нам не нужны, — знаю, что этими словами делаю больно, но по-другому нельзя.
