Три килограмма конфет (СИ) - "Нельма"

Загадка, разгадывать которую становится слишком больно.

— Вредная ты до безобразия, — с тяжёлым вдохом заметил Иванов, спровоцировав новую бурю негодования, зарождающуюся жгучим теплом в районе солнечного сплетения. Не знаю, что именно в выражении моего лица показалось ему настолько забавным, но спустя пару мгновений он уже звонко смеялся. Так искренне, до мурашек и терпкого восторга, которым я почти захлёбывалась.

— Да что ты вообще ко мне привязался? — прошептала я, пока внутренний голос приказывал мне немедленно перестать на него смотреть, как можно скорее отвернуться или вообще сбежать куда-нибудь. Ведь я хотела просто забыть его, правда, очень хотела.

— Не моя вина, что ты не можешь пройти мимо меня в пустом коридоре, — его пальцы дразняще-невесомыми прикосновениями пробежались по животу и уверенно легли в изгиб талии, остановив мой внезапный порыв уйти. Мне показалось, что время замедлилось, растеклось вокруг вязкой жижей, сквозь которую можно было услышать, как он коротко и шумно выдохнул, опалив горячим воздухом мой затылок, и прочувствовать, как яростно, на разрыв пульсируют вены под кожей.

— Это ты… не даёшь мне… пройти, — кровь так гулко стучала в висках, что я не могла разобрать, кричу или шепчу это, с ощущением завораживающей неотвратимости ожидая продолжения. Его дыхание медленно перемещалось от затылка к шее, а мне было страшно просто пошевелиться, страшно не сдержаться и застонать. Прежде не знакомое с настолько чувственными прикосновениями тело мгновенно отзывалось каким-то ненормальным, безумным возбуждением.

— Может быть, это судьба нас сводит? — обволакивающий тихий голос вплетался в поток бессвязных мыслей, перетягивая всё внимание на себя, разлетаясь по закоулкам сознания острым и настойчивым эхо. Всё происходящее настолько пугало, что перед глазами всё поплыло, а ноги начали подгибаться. Благо Максим продолжал слишком беззастенчиво обнимать меня за талию и прижимался к спине, словно заранее приготовившись ловить в момент обморока, им же и спровоцированного.

Я понятия не имела, что делать дальше. Застыла каменным изваянием и дрожала в горячке, судорожно хватая ртом раскалённый воздух.

— Полина? — он тихонько позвал меня, рвано и быстро дыша в макушку. И понятно было, отчего меня так трясёт, а что с ним-то происходит?

Осознание того, что я стояла зажмурившись, пришло только с прозвучавшим звонком. Холодный свет коридорных ламп неприятно полоснул по глазам, а звонкая трель показалась похожей на набат.

Конечно, можно было найти хоть какие-то слова, от издёвки или шутки до картонно-избитого «ну, мне пора». Но вместо этого я решила продолжить марафон истеричных поступков и, закусив губу, помчалась в свой кабинет.

========== Глава 20. Про то, что хорошим девочкам нравятся плохие мальчики. ==========

Что такое стыд?

Обыденная негативная эмоция, заставляющая краснеть и грызть себя изнутри, отдаваясь на волю чувства вины и усердствующей в наказаниях совести.

Кипящий кисель, медленно льющийся на голову и обтягивающий тело невыносимо жгучей плёнкой. Заевшая пластинка самобичевания в голове. Обкусанные до крови губы и скрученный в узел живот. Желание вылезти из собственной тесной оболочки.

Мне было стыдно перед собой за очередной ворох нарушенных обещаний. Стыдно за то, что замирала, застывала, забывала обо всём и не могла противиться своим чувствам, стоило лишь оказаться рядом с Максимом, один лишь запах которого действовал на меня как нервно-паралитический яд. Стыдно за молчание, когда нужно было говорить, и за побег, когда стоило остаться. Стыдно вообще за всю себя, от трясущихся рук до неприятного влажного пятна возбуждения между ногами.

Самое время произносить клятвы, нарушить которые придётся во время следующего же неожиданного столкновения в коридоре.

Я сидела как на иголках, стоило начаться перемене. Испуганно сжимала ручку до треска в тонком пластике, когда чей-то силуэт виднелся в дверном проёме. Задыхалась, заслышав вибрацию на телефоне, и при этом люто ненавидела все приходящие рекламные сообщения. Я очень боялась увидеть Иванова, но с ещё большей силой и каким-то по-настоящему мазохистским нетерпением хотела новой встречи с ним, уже не пытаясь предугадать его будущие поступки или подвергнуть доскональному анализу прошлые. Я прочно увязла в наших странных взаимоотношениях и проваливалась в их болото глубже после каждого отчаянного рывка в надежде выбраться наружу.

Мы толпились всем классом около дверей в физкультурный зал, к всеобщему удивлению оказавшихся закрытыми, несмотря на стоящий по расписанию урок. Пока ребята весело переговаривались и высказывали предположения, куда же мог пропасть Евгений Валерьевич, я вжималась спиной в самый укромный угол, стараясь затеряться среди одноклассников. Остаться без Наташи оказалось очень сильным стрессом, особенно когда половину дня приходилось отвечать на вопрос о том, куда же она вдруг исчезла.

Если верить тому, что рассказывал Иванов, после разразившегося около двух лет назад скандала с наркотиками на территории гимназии ходили многочисленные слухи касаемо всех, кого считали так или иначе причастными к той компании. И теперь мне оставалось только гадать, знали ли остальные про Колесову или проскальзывающие на губах одноклассников едкие ухмылочки на заученную отмазку про затянувшийся грипп были лишь плодом моего воображения?

— Одиннадцатый А, прошу внимания! — послышался голос физрука, стремительно приближавшегося в нашу сторону по длинному полуподвальному проходу. — Все подошли ко мне, выбрали себе тему для реферата и записались на листочек. Занятия сегодня не будет, потому что нам надо…

Я перестала слушать ещё в тот момент, когда, выглянув из-за прикрывавших меня спин одноклассников, увидела шагающих следом за Евгением Валерьевичем паренька Витю, непривычно серьёзного, нахмурившегося Диму Романова и, конечно же, Максима, смеющегося над чем-то с другими двумя игроками футбольной команды.

Внеплановая тренировка перед игрой. И внеплановая встреча с тем, от чьего лукавого прищура кровь в венах вскипает.

Как назло, он успел найти меня взглядом раньше, чем я опомнилась и снова попыталась слиться с толпой, встав в середину импровизированной очереди к заветному листочку физрука. Сделала несколько глубоких вдохов, уверяя себя в том, что ему незачем подходить ко мне, тем более когда вокруг нас столько людей, а Евгений Валерьевич явно настроен как можно скорее приступить к тренировке.

Я бегло оглянулась и, не обнаружив Иванова на прежнем месте среди игроков, собралась прочитать самой себе длинную нотацию о завышенных ожиданиях, склонности накручивать и необходимости проще относиться к его двусмысленным шуткам. Ведь очевидно же было, что он одним из первых поспешит переодеваться, чем поддержит образ самого идеального в мире капитана, которого просто невозможно заменить. Про единственный не учтённый мной нюанс — до сих пор закрытую дверь в раздевалки — пришлось вспомнить уже спустя пару мгновений, когда я ощутила около себя шлейф будоражаще-знакомого аромата.

— Рубен, здорово. У вас последняя игра на следующей неделе? — Максим обменялся рукопожатием с моим одноклассником, за чьей высокой фигурой баскетболиста я надеялась остаться незамеченной, а потом очень ловко и естественно втиснулся между нами, отгородив меня от остальных ребят.

— О, Макс. Да, за день до каникул. Считай, вам повезло, что можно раньше отстреляться.

— Это точно, — рассеянно кивнул Иванов, мгновенно потеряв интерес к своему собеседнику. Зато ко мне он снова придвинулся вплотную, улыбаясь так снисходительно-насмешливо, словно только что поймал с поличным на очень предосудительной шалости. Например, на забавной попытке спрятаться от него в узком коридоре. — Выбирай десятую, девятнадцатую или двадцать четвёртую темы, — шепнул он, склонившись ко мне так резко, что я испуганно вздрогнула.

— Зачем?

— Просто доверься мне, — промурлыкал он в ответ и заговорщицки подмигнул. Не знаю, сыграл ли свою роль этот наигранно-томный тон его голоса, или банальная фраза из репертуара любого блокбастера с неубиваемым и неописуемо сексуальным главным героем, или ощущение того, как его пальцы, еле касаясь, поглаживают мои лопатки, прячась под распущенными волосами. Но вместо того, чтобы по привычке зажаться и разозлиться, я начала сдавленно хихикать, совсем как тогда, на футбольном поле во время празднования Хэллоуина.