Вечное Лето, Том IV: Звёздная Пыль (СИ) - Macrieve Catherine
Когда Марикета опускается на его член, не сводя глаз с лица Джейка, он выдыхает так резко и глубоко, будто сдерживал дыхание весь день.
И, боги, как он возмутительно красив.
Мари быстро находит необходимый им обоим ритм, отдаваясь ощущению его горячей плоти внутри своего тела, и это, конечно, нихрена не продлится долго, потому что каждое движение её бёдер, его пальцы, сжимающиеся на её талии, его хриплое дыхание – это так прекрасно, так правильно и так нужно.
Джейк подхватывает её под поясницу, укладывая на кровать и перехватывая ведущую роль. Чёрт, хорошо. Такое ощущение, что он точно знает, как довести её до безумия, знает куда лучше, чем она сама, и как это может быть, если даже на острове у них не было так уж много времени, чтобы изучить друг друга?
Марикета не пытается сопротивляться потребности вцепиться ногтями в его спину, прикусить его губу, прижаться ближе, двигаться навстречу каждому яростному удару его бёдер… И всё на свете, все переживания, воспоминания или их отсутствие, все существующие и грядущие проблемы перестают существовать, утопая в ослепительной вспышке, когда…
Когда он неожиданно всё портит, в последний момент резко выходя из её тела и кончая на простыни.
– Это… Что ещё… За новости? – задыхаясь, спрашивает Марикета.
Джейк удерживается над ней на весу, утыкаясь лбом в её плечо и обжигая кожу дыханием. Отвечает только спустя пару минут, в течение которых Мари немного приходит в себя.
– Это значит «быть осторожнее», – как ни в чём ни бывало, произносит Джейк, откатываясь от неё.
– С какого это вдруг…
– Эй, Принцесса, ты чего? – кажется, он реально не понимает.
– Ты не… Боже, ты никогда так не делал, – Мари, вообще-то, тоже не до конца осознаёт, почему тот факт, что его сперма сейчас на простынях, а не в ней, так её задевает. – Я не ожидала, и… Это как-то… Неправильно.
– Неправильно будет, если ты сейчас забеременеешь, – ворчит Джейк. – Чёрт, мы реально стоим на пороге очередного пиздеца, Принцесса. Я не думаю, что будет благоразумно…
– А я не думаю, что могу забеременеть, – перебивает его Марикета, выговаривая эти слова на одном дыхании и так быстро, что он переспрашивает:
– Что ты сейчас сказала?
– Я не думаю, – медленно говорит она, – что могу забеременеть. Вчера с девочками мы обсуждали кое-что, и… – Мари вываливает на него все подробности, которые, наверное, не предназначены в принципе для мужских ушей, но, раз сказала «а», надо говорить и «б», и весь остальной чёртов алфавит. – И мне кажется, – заканчивает она, – что со мной всё ещё более запущенно, чем с остальными. Мне всё ещё двадцать один год, Джейк. Я… Боюсь, что у нас… Что я… – Мари чувствует, что по щекам отчего-то текут слёзы, и она вообще не собиралась расклеиваться или хотя бы думать об этом, особенно в таком ключе, но она обречённо заканчивает свою мысль. – Бракованная.
– Так, сейчас ты прекращаешь нести чушь, – угрожающе тихо произносит Джейк. – И это… Чёрт, Марикета, неужели это действительно так важно?
– Я тебя не понимаю, – качает головой Мари, – ты говорил, что хочешь детей, а теперь утверждаешь, что это неважно…
– Я сказал не так, – раздражённо бормочет Джейк. – Да, я хочу детей, но это не то, что мне жизненно необходимо, окей? Это во-первых. А во-вторых, не смей называть себя «бракованной». Не смей даже думать об этом, поняла?
От его резкого тона Мари принимается реветь пуще прежнего.
– Я не знаю, Джейк! – сквозь слёзы шепчет она. – Я не знаю, кто я такая, что со мной произошло, и что будет дальше, я даже не уверена, что я нормальная, – она шмыгает носом, чувствуя себя такой жалкой и никчемной, что это злит, – то есть, я понимаю, что в башке у меня точно не всё в порядке, а теперь, получается, что и мой организм не функци…
Конечно, Джейк пользуется самым действенным способом её заткнуть.
Приходится вырываться из его объятий, потому что целоваться с заложенным носом – сомнительное удовольствие.
– Марикета, – Джейк притягивает её к себе, обхватив лицо ладонями, и стирает пальцами слёзы с её щёк, – ты нормальная. Всё, что «не в порядке» с твоей головой, пройдёт. И ты ничего не знаешь наверняка по поводу своего цикла и всего остального, верно? Всё это – всего лишь догадки и теории. И мы обязательно выясним правду.
От его слов под кожей разливается тепло. Эти тревоги никуда не уходят – и Мари думает, что вряд ли уйдут, – но это действительно может подождать. Заслуживает ли Джейк быть счастливым? Заслуживает ли он получить всё, чего хочет, будь это дети или что ещё угодно? Разумеется, да.
Но, кажется, сейчас он действительно хочет только её.
А значит, остальное можно отложить в долгий ящик.
*
Разумеется, у компании, которая досталась Алистеру от отца, есть частные самолёты. В какой-то степени это всё даже делает нелепой волокиту с документами, но теперь, имея удостоверение личности, Мари кажется, что у неё в рюкзаке лежит материальное подтверждение тому, что она существует.
И вот ведь дурость какая – Марикета впервые за всё время реально задумывается о том, что будет делать дальше.
Ну, кроме того, что повторно выйдет замуж за Джейка, разумеется. И того, что они планируют строить семейное гнёздышко на Ла-Уэрте.
Конечно, Джейк уже сообщил ей, что, где бы они ни были, он собирается продолжить зарабатывать на жизнь частными перевозками. Даже, кажется, каким-то образом утряс вопрос о земле на Ла-Уэрте, категорически отказавшись от этого щедрого подарка – вроде бы, договорился, что выкупит маленький островок, правда, частями. Эдакая дружеская ипотека.
А что будет делать она, Марикета? Без образования, без собственных средств, в одежде, купленной лучшим другом? Если бы было возможно восстановиться в Хартфилде – вот только как это сделать, учитывая, что по документам она никогда там не училась? И даже если бы такая возможность существовала, что ей даст степень по искусствоведению? Не то чтобы на Ла-Уэрте было много шансов применить это образование.
А, вот если бы она ещё могла рожать детей. Тогда точно было бы, чем заняться.
Помимо того, что она не знает, кто её родители и куда они подевались, она ещё и понятия не имеет, куда бы ей податься.
У Марикеты были бы все основания считать, что её жизнь – полное дерьмо, если бы не окружающие её люди. Если бы Мишель не приставала с материнскими вопросами на тему «ты не голодна?». Если бы Шон не утверждал, что скоро все эти смены часовых поясов закончатся, так что она сможет нормально отдохнуть. Если бы Эмили не донимала её расспросами о том, что Мари думает о каждом отдельно взятом фасоне свадебного платья. Если бы Радж не обещал, что закатит вечеринку века, когда Марикета наконец-то всё вспомнит. Если бы Куинн не пыталась отобрать у неё Снежка и не канючила, что будет скучать по лису. Если бы Келе не рассказывал ей отменные истории из своего детства, чтобы отвлечь от дурных мыслей. Если бы Майк не коверкал её имя всеми возможными способами, и если бы Эстелла его не одёргивала. Если бы Зара, отрываясь от своего планшета, не бросала на неё таинственные взгляды. Если бы Крэйг не пичкал её байками о том, как Мари круто сражалась с ваанти, когда они ещё считали их врагами (в эти байки Марикета слабо верит). Если бы Грейс не нуждалась в её собственной поддержке, расстроенная тем, что оставила дочь на попечение няньки. Если бы Алистер не заверял, что всё будет в порядке, что любые препоны, которые могут оказаться на их пути – сущая ерунда.
И если бы Джейк не держал её за руку, разумеется.
– Не хочешь вступить в клуб десятитысячников? – усмехается он, когда Мари просыпается посреди полёта после очередного короткого, выматывающего сна. На этот раз – об Арахнидах и о женщине с платиновыми косами, которая размахивала перед её лицом источающими жар катанами.
– Десяти… что? – Марикета зевает, в непонимании глядя на его хитрую ухмылку, и тут же спохватывается: – Боги, нет. Это самолёт Алистера! Какое-то извращение…
