Феникс - Полевка
Грабли для сына вполне могут стать расческой
Еще через два года Алишер вошел в возраст, и перед Альби встала большая проблема. Сын был эмиром. Выполнял большинство нужных действий. Заседал в Диване эмирата, подписывал законы, судил преступников и должен был поступать «по закону» во всем. И накануне шестнадцатилетия альфы Альби надо было решить трудную задачу: набрать для сына его первый гарем, причем обязательно пять омежек. Сильного и красивого жеребца загодя прислал Джабаль, чтобы юный эмир познакомился с новым другом до начала праздника. И, конечно, необходимо было организовать праздник для всего города.
К омегам для гарема сына Альби собирался отнестись с большим вниманием, чем к тем, которых в свое время выбрал для мужа. Наступать на те же грабли совсем не хотелось. Конечно, лучше бы сын нашел свое дыхание, но Алишер, имея доступ в питомник как эмир, по словам воспитателей, «перемигивался и строил глазки» всем омежкам, никого при этом особо не выделяя. А уж воспитатели сами смотрели, чтобы омежки не вздумали вешаться ему на шею или хвататься за его одежду. Хотя сын надевал халат исключительно «на выход», а в обычные дни бегал в простой одежде, ничем не выделяясь среди молодых альфят в казарме.
Айдан подождал, чтобы Альби осознал, что сын вырос настолько, чтобы валять красивых мальчиков из кухонных, но поняв, что Альби, «как упертый федерал не видит ничего, кроме работы», поговорил с драгоценным правнуком сам. Рассказал об ответственности и чистоплотности, объяснил, что омеги – это не доступные мальчики, а сокровище Сабаха и отношение к ним совершенно другое. Но тут драгоценность, потупив глазки, сообщила, что с ним уже поговорил дед Салах, и он все понимает, а мальчики, это так, попробовать, «как это работает». А то вдруг в самый важный момент и не получится? Надо же потренироваться?
Айдан мягко посмеялся и уверил, что получается у всех, а потом пояснил для внимательного слушателя еще несколько нюансов поведения и до, и после… того, чему он тренируется так усердно. Рассказал, что омежкам надо будет дать имена, они должны быть красивы и благозвучны. Желательно чтобы они не звучали, как любимый или единственный, или самый желанный, для того, чтобы никому не было обидно, что его назвали хуже, чем кого-то еще. Именно поэтому первые рубиновые подарки делают одинаковыми для всех пяти. И, самое главное, чтобы он сам запомнил, как кого назвал и потом, не дай Аллах, не перепутал, назвав чужим именем! Юный эмир был впечатлен поставленной перед ним задачей и ушел в тяжких раздумьях, шевеля губами на ходу.
Сам Альби был в не менее тяжких раздумьях. Где найти достойных? Может, повозить сына по другим эмиратам, вдруг он там найдет свое счастье? Но решение нашлось само по себе. Вернее, как сказать, нашлось. Однажды утром к нему в гости приехал Шерри со своим двадцатидвухлетним сыном-омегой. Альби с ним мало общался. Вначале он был слишком мал, а у него самого были беспокойные дети, а потом ему было не до чужих детей и вообще, он в аквапарк приезжал, только если за ним заезжал сам Ясмин и увозил, взяв фигурально «за ухо», потому что «иногда надо отдыхать даже ослам в каменоломне».
- Здравствуй, Альби, - Шерри как всегда сразу приступил к делу как человек, привыкший ценить и свое, и чужое время, - я приехал к тебе с просьбой о помощи. Это мой сын, ты должен его помнить. Мы с мужем назвали его Лучик, но со временем иначе, чем Ехидна, его больше никак не называют. Я прошу, чтобы ты взял его наложником для своего сына, потому что я просто в отчаянии. Он уже успел перессорить нас со всеми соседями, и отдавать его постороннему человеку откровенно страшно, боюсь, как бы ему не скрутили голову в порыве злости.
- Мой драгоценный оми уже потерял надежду избавиться от меня, как от плесени, сбагрив замуж, а ведь я просил одного – отправить меня учиться на Землю. Вот спроси у своего любимого Альби, как это он умудрился отправить сына-омегу к страшным федералам! Ты ведь и сам оттуда! Ну ладно, они все дикие, но ты-то?! Ты ведь другой!
Омежка был красив, как Шерри, и в тоже время был похож на отца – красавца Мансура. Тот же профиль и властный взгляд сапфировых глаз, от Шерри он взял только цвет волос и белизну кожи. Он был, как и его старший брат, альфа-наследник, так же рыж и конопат. Хотя веснушки на тонком и изящном носике смотрелись скорее мило, чем пошло, а еще их, похоже, отчаянно пытались скрыть под слоем пудры.
- Ну, порой сыр покупают именно из-за плесени, - мягко улыбнулся Альби, - благородной плесени, выращенной с любовью и нежностью.
Омежка растерял весь свой задор и растерянно уставился на старшего омегу, на которого раньше сам никогда не обращал внимания из-за того, что тот, как правило, или тихо спал в углу, или шушукался с кем-то о совершенно скучных вещах. Имя Лучик действительно очень подходило ему. Он был безупречен: и лицо, и фигура, и королевская осанка, которая, впрочем, сейчас выражала только протест и возмущение. Альби вдруг вспомнил Бельчонка (нет, спойлеров не дам!) и довольно улыбнулся. Интересно, что такого он наговорил эмирам, что те бежали от него в ужасе?
- Спасибо, Шерри, это действительно именно то, что я искал! Я возьму твоего ребенка, как часть семьи для моего сына. Лучик, ты понимаешь, что станешь частью гарема?
- Да, - омежка, мученически закатив глаза, отвернулся к окну, чтобы сразу начать хлюпать носом.
- Мой сын Алишер собирается отправиться на учебу, на Землю, - Альби сделал вид, что не заметил, как стремительно развернулся омежка и уставился на него с ожиданием, - такова воля Ошая! - Альби по привычке сделал торжественное лицо на этих словах и взмахнул руками, как в начале молитвы, хотя общался с Теодором достаточно плотно и без пафоса, - но ты же понимаешь, Шерри, что отправлять молодого альфу в столь далекое путешествие и так надолго надо не только под охраной слуг, но и с гаремом. Потому что только омеги смогут удержать его от излишнего веселья и заставят
